Алексей Федорочев - Младший [СИ]

Чтобы нас приняли в мало — мальски приличной гостинице, пришлось еще протащить больную девушку по открытым с утра магазинам готовой одежды, придавая нам обоим нормальный вид. Без багажа мы оба вызывали подозрения, пришлось наплести симпатичной бабульке — держательнице съемных комнат целую слезливую эпопею:

— Украли! Как есть, все украли! А главное, в багаже ведь все платья Марии Аркадьевны остались, ей батюшка их из самого Парижа выписывал! И шляпка новенькая, подумать только! Пятьсот рублей стоила! Чудом документы и деньги при себе остались! Что теперь ее батюшка скажет?! Убьет, как есть убьет!

С каждым патетически произнесенным словом, чело хозяйки комнат волшебным образом разглаживались, а мы в ее глазах из оборванцев превращались в барышню с сопровождающим, попавших в сложные обстоятельства. Она даже морщиться на все еще идущий от нас запашок перестала!

— А что это Петр Григорьевич, фамилии и отчества у вас с сестрой не совпадают? — выдала она последний, контрольный выстрел, уже всеми силами готовая поверить в бьющую на жалость историю.

— Сестра, как есть сестра! Двоюродная! Мамка ее — тетка моя самому Италову глянулась! Замуж он ее не взял, но обласкал сверх меры, даже Марию признал! — вдохновенно продолжил врать, возвышая Машкиного отца — капитана до непонятно кого в глазах заинтересованной слушательницы, — Их сиятельство Аркадий Александрович меня приблизил, поручение дал, а я!.. и шляпка! Господи боже мой! Пятьсот рублей!

— А большая была?

— Что вы! Вот такусенькая! — и показал размер с ладонь, — Но цветочки такие…

Мария очень удачно стала заваливаться, теряя сознание, тем самым прекратив мой словесный понос про никогда не существовавший у нее гардероб. Ее обморок пришелся кстати, потому что сам я уже боялся запутаться в ворохе вываливаемых на женщину горестей. Зато уверен — к вечеру все кумушки городка будут ахать над несчастной судьбинушкой внебрачной дочки то ли князя, то ли графа и обсуждать шляпку аж из самого Парижа, да еще за полтыщи рублев! Не обращая внимания на остальные мелочи вроде подозрительного запаха и общей неустроенности вида.

— Ах! — раскудахталась хозяйка, — Тотчас пошлю за Иосифом Иосифовичем, нашим доктором! Но простите, юноша, в один номер с вашей сестрой я поселить вас не могу. Правила — с, да — с, правила!

— О! Ничего страшного! — принялся расшаркиваться я, внутренне посмеиваясь над ее манерой речи. «Эскать» даже в нашем безнадежно провинциальном Николаевске уже лет десять как прекратили, но до здешних обитателей новые веяния докатятся хорошо если еще лет через десять, — Их сиятельство такое и не одобрил бы! Чай не кто — нибудь!

— Так надолго к нам?

— Батюшке ее я сейчас телеграфирую, — здесь я почти не соврал, телеграмму придется дать, — Дождусь его посланника, а там видно будет.

— То есть двое — трое суток вам у нас переждать придется, — понятливо кивнула старушка, запуская меня в номер с цветочками на обоях, — Кладите сюда! — она указала на пахнущую лавандой постель, одновременно откидывая на ней одеяло. — Маришка за ней присмотрит! — в номер вплыла девица таких впечатляющих пропорций, при которых меньше всего ассоциировалась с игривым именем Маришка, — А вам, господин хороший, номер на третьем этаже.

— Так — то у нас городок тихий, покойный, — просвещала она, сопровождая, а потом показывая мне комнату, — Мало кто останавливается, разве что начальство с соседней нефтяной базы, у них там совсем условия неподходящие. Но все же, Петр Григорьевич, вечерами будьте осторожны. Недавно, говорят, Солнцевских клевретов у нас видели.

— Пошаливают? — насторожился я, выслушивая «глас народа».

— Да нет. Нет — с, — еще раз угодливо «эскнула» хозяйка, — Может, то и не Солнцевские были, много разной швали на дорогах развелось, прости господи! Тяжелые времена нынче настали. Сам — то князь, говорят, к насилию очень плохо относится, но кто его знает, на кого напороться придется?

— Спасибо за предупреждение, непременно учту! — ответил на ее слова, старательно выпроваживая хозяйку из номера. Только с ее уходом позволил себе расслабиться — игра в дурачка далась нелегко. Да только не приняла бы хозяйка за дворянина паренька с мозолистыми руками и обветренным лицом. Из нас двоих только хрупкая Машка выглядела попавшей в переплет урожденной аристократкой, я же уже давно растерял весь лоск.

Внушительная Маришка взяла на себя все хлопоты по уходу за моей катастрофой, а я два дня неприкаянным призраком слонялся у ее номера, отыгрывая роль взволнованного недотепы. Безделье не задевало — наоборот, время передышки я использовал с пользой, изучая отцовские записи и прокручивая в голове самые разные планы. Вечерами выжимки из надуманного ложились на бумагу и запирались в отцовский ящичек, прихваченный с собой в путешествие. Телеграмма о непредвиденной задержке в нужный адрес ушла, оставалось только ждать ответной реакции.