Софья Прокофьева - Астрель и Хранитель Леса [Повесть-сказка]

Только остро отточенный топор в руках юноши блестел, отражая игру огня в камине. И все глубже уходил в спинку кресла Ренгиста Беспамятного тонкий кинжал с золотой надписью вокруг рукояти.

— А ну, убирайся отсюда, чтоб духу твоего здесь не было! — в сердцах проговорила тетушка Черепаха и со скрипом наклонилась, чтобы подобрать осколки посуды.

Юноша, не отводя взгляда от Астрель, как во сне, попятился к двери. Вдруг из кармана его куртки выпорхнула юркая птичка с хохолком на макушке и уселась у него на плече.

— Ну уж это чересчур! — затараторила птичка Чересчур, ибо это была именно она. — Знаете ли вы, с кем говорите? Это же Гвен — Хранитель Леса! Собственной персоной. Извольте говорить с ним повежливей!

— Гвен Хранитель Леса… — еле слышно прошептала Астрель, и голос ее был как шелест тихого дождя.

— Гвен строил мне такой хороший домик! — гневливо тараща круглые глазки, не умолкала птичка Чересчур. — С башенкой и балконом. Да, да, с балконом, обратите внимание. Я тем временем шмыг к нему в карман. Там попадаются иногда превкусные крошки. И вдруг что-то налетело, закружило. И вот те на! Нас куда-то несет. Летать на собственных крыльях — с удовольствием! Но летать в чужом кармане — это уж, согласитесь, чересчур!

— Это правда, — еще задыхаясь, проговорил юноша. — Я мастерил домик для птички Чересчур. Вдруг топор рванулся из моих рук. Это топор моего отца, а ему он достался еще от деда. Я сжал его изо всех сил. Вдруг я почувствовал — ноги мои отрываются от земли и я куда-то лечу. Ветки, деревья, потом, кажется, я летел над городом. И вот я тут. Я не знаю, где я и кто вы.

— Он сказал, что не знает господина Ренгиста! — тетушка Черепаха обомлела от возмущения. — Вот до чего я дожила. Ну и времена! Не знать господина Ренгиста и Астрель принцессу Сумерки! Ведь это свету конец!

— Астрель… — дрогнувшим голосом повторил Гвен. — Так звенит ручей на камнях в глубине леса, поздно вечером, в темноте.

— В темноте! — вскрикнула Астрель.

Она подбежала к окошку. В густой синеве вечернего неба уже зашевелились первые звезды.

— Я погибла! — Астрель посмотрела на Гвена прощальным взглядом, полным боли и недосказанности, и бросилась к двери.

— Астрель! — крикнул юноша.

Она остановилась, оглянулась через плечо.

— Кто бы ты ни была, Астрель, я пойду за тобой. Клянусь, я защищу тебя от любого врага! — торопливо шагнув к ней, проговорил юноша.

Астрель благодарно улыбнулась Гвену и покачала головой. Мудрой и горькой не по годам была ее улыбка.

— Ты не сможешь идти туда, куда я иду, и никогда не найдешь меня.

— Поторопись, девочка, — позвала тетушка Черепаха, и сколько нежности было в ее глухом голосе! Она стояла в распахнутых дверях с горящей свечой. — Скоро ночь. Как бы тебя не хватились. Поторопись. Терпеть не могу это слово, да делать нечего.

Астрель побежала вниз по уходящим в темноту ступеням. Гвен опрометью бросился за ней.

Птичка Чересчур уселась на каминную доску, недовольно переступая лапками: слишком жарко. Потом перепорхнула на спинку кресла.

— Глупо, очень глупо, — недовольно прочирикала она. — Не знаю, как у вас, у людей, но у нас, у птиц, это называется любовь с первого взгляда. А потом, глядишь, все не то и не так. Чересчур поспешно!

Птичка Чересчур сорвалась с места, покружилась немного и уселась на плечо Ренгиста Беспамятного.

— А все равно она мне понравилась, эта Астрель, — с вызовом вскинула голову птичка Чересчур. — Да! Очень мила и такая легкая. Ей бы немного перышков, пару крыльев, и я бы научила ее летать. Вот что я вам скажу, и не пытайтесь меня переубедить!

Дверь со стуком распахнулась, в зал ворвался Гвен.

— Где она? Куда вы ее спрятали? — закричал он, озираясь по сторонам. Юноша начал метаться по залу, с грохотом опрокинул стул. — Я бежал за ней, а она… Как в воду канула. Где она?

Никто ему не ответил. Тетушка Черепаха хмуро молчала. Ренгист Беспамятный дремал. Лицо его подергивалось, и было видно, что ему снятся бессвязные, путаные сны.

— Я увидел ее внизу на лестнице, — топнул ногой Гвен. — Она обернулась и, клянусь, поглядела на меня. Ей мешали волосы, она откинула их и поглядела на меня. А когда я выскочил на улицу, ее не было. Исчезла! Шли люди, но ее нигде не было. Потом мне показалось, что она пробежала мимо таверны. Блеснули ее волосы в свете фонаря. Я кинулся туда — опять никого! Где она, говорите, я заставлю вас сказать!