Екатерина Бердичева - Рубиновое сердце

На трех из четырех стен подвала и даже по потолку вились древесные корни. В них запутавшимися тряпками висели усохшие людские мумии, пронзенные темными побегами. Где-то кожа сползла, словно сморщенный бумажный лист, обнажая яркую в этом темном склепе белизну костей. Кости валялись и под стенами. Под ногами что-то хрустело. Ровно посередине каждой кладки, в самой гуще ветвившихся корней, были подвешены в форме звезды трое людей, вернее, то, что от них осталось. Одежды, даже истлевшей, в отличие от остальных, на них не было. Но кости скелета сохраняли до сих пор следы чудовищных издевательств в виде распоротой грудной клетки и свисавших вниз ребер.

— Боже! — Фаркаш, шедший следом, начал креститься.

— Вот это, — Иржи показал рукой на центральные фигуры, — мои замечательные, но прóклятые предки. Юори Саминьш, Иштван Саминьш и Имре Кареш, которого хотели спрятать от уготованной участи, но не смогли. А вон, видишь, у пустой стены, выделенной мне, на камне, лежит Юдифь. Пойдем, взглянем. Эвангелина, детка, ты не возражаешь?

На сером камне стен тут же вспыхнул черно-красный огонь, и, словно из воздуха, перед ними появилась обнаженная Эва Балог. Красные губы ярко горели на бледном лице с небольшими морщинами, в синих глазах плескалась налитая до краев чернота.

— Я ждала тебя, любимый! — Прошептала она, подходя к нему и приоткрывая губы. Ровные белые зубки влажно поблескивали между ними, напрашиваясь на страстный поцелуй.

— Сейчас, дорогая. Только взгляну на Юдифь. Ты, гляжу, ее уже приготовила? — Он прошел мимо Эвы к камню с тоже полностью обнаженной Юдифью. Ее руки были раскинуты в стороны. На запястьях, лодыжках и паху виднелись глубокие порезы. Черной кровью уже была полна канавка, прокопанная вокруг камня. Девушка была мертва, и ее пустые глаза бездумно смотрели на потолок.

Фаркаша вывернуло наизнанку.

— Отойди подальше! — синхронно сказали и Иржи, и Эва.

— Картинку не запачкай! — добавил Иржи.

— Любовь моя! — Снова стала подходить Эвангелина. — Я так долго ждала твоих нежных объятий! Посмотри, я приготовила ложе любви! — Она показала рукой на мертвую Юдифь. — Смотри, какие белые, воздушные простыни, как упоителен запах роз, которые я поставила у изголовья! Обними меня, моя радость, мой единственный!

Проблевавшийся Фаркаш очумелыми глазами посмотрел на Иржи и покрутил пальцем у виска. Иржи кивнул.

— Дорогая! Я тоже никак не мог дождаться нашей встречи! Но скажи мне, почему у тебя такая отвисшая грудь? Разве у нас есть ребенок? И откуда на твоей нежной коже эти трупные пятна?

Эвангелина остановилась и кинула растерянный взгляд на свою фигуру.

— Ты смеешься, шалунишка! Ты решил со мной поиграть?

— Да, любимая! Помнится, во время нашей последней встречи ты забрала у меня сердечко?

— Ты сам мне его подарил! Как мы сливались с тобой в единое целое! Какие чудесные слова ты мне говорил, мой страстный дракон! Ну, иди же ко мне, радость моя!

— Я хочу взглянуть на мое сердечко! — Заныл Иржи. Оранжевое пламя в нем гудело от напряжения. И он знал, что время долго потянуть не получится. — Покажи мое сердечко, любимая!

В черных глазах Эвангелины блеснула ненависть.

— Вот оно!

Яркий красный камень полетел на алтарь.

— Фаркаш! Возьми его! Иди ко мне, моя козочка, моя очаровательная змейка!

Йожеф только успел подхватить сердце и распластаться на полу, как над его головой взметнулись, пытаясь пожрать друг друга, два огня.

— Какой ты яростный, мой Саминьш!

— Ты такая чувственная, моя змейка!

Иржи пытался загасить черное пламя, но оно вспыхивало снова и снова, пробуждая от сна вековые корни и побеги. И вот они уже зашевелились и поползли вниз по стене, подбираясь к ногам Иржи.

Фаркаш, пригибая голову и пропуская над ней очередной огненный вихрь, начал клинком резать корни.

— Сзади! — Заорал он художнику.

Тот оглянулся, пожал плечами и, словно нехотя, взлетел вверх, расправляя оранжевые крылья. Клинок в его руке вытянулся, ярко заблистав белым пламенем.

— Куда, Саминьш?! — Эва вытянулась, превращаясь в большую черную змею с синими глазами.

Черный огонь взметнулся красным.

— Ты снова от меня убегаешь! Я люблю тебя, Саминьш!

— О, да, детка! Мы замечательно проводили время вместе. Но тебе своей силы показалось мало. Зачем ты это сотворила?

Она сделала выпад головой, пытаясь длинным зубом зацепить его тело. Он махнул клинком, и она быстро увернулась.

— Я любила тебя-сс… Хотела, чтобы ты принадлежал только мне-сс, а не этой белой пигалице-сс!