Екатерина Бердичева - Рубиновое сердце

— Я закажу! — Фаркаш быстро вышел из номера и затопал по коридору.

Иржи поставил защиту и отправился следом.

Выгрузившись из лодки, как в прошлый раз, недалеко от устья реки, они поднялись по склону скалы, оставив пожилого лодочника курить на носу с обещанием скоро вернуться.

— Да хоть весь день гуляйте! Оплата у меня почасовая. — Пожал он плечами.

Выбравшись на поляну с бревнами, Измирский заозирался в поисках нужных кустиков.

— Кажется, здесь!

Пробившись сквозь распушившуюся зелень, они опять оказались на берегу падающей со скал реки.

— Вы опять хотите войти в эту жуткую пещеру? — Поинтересовался Фаркаш у штурмующего толстый ствол ели Иржи.

— Да. — Тот придержал ветку и обернулся. — Только ты будешь стоять снаружи.

Прекрасный водопад лил свои лучезарные струи по разнопестрым мокрым скалам, разбивая некоторые из потоков о выступающие на пути воды булыжники. И тогда в воздух мелкой пылью взлетала семицветная радуга, играющая на солнце то одним, то другим ясным цветным отблеском. Деревца, прижившиеся в расщелинах между скал, радостно подставляли свои бархатистые молодые листочки под мелкие капли, отращивая под теплым солнышком новые летние побеги.

— Как прекрасна дикая природа без людей! — неожиданно воскликнул Фаркаш.

Иржи заморгал ресницами, придерживаясь перчаткой за бок рыжего камня.

— Что-то случилось, Йожеф?

— Знаете, как трудно идти в бой, когда вот такое чистое небо, поют птицы, вода сверкает в ручье и течет по твоим пальцам… А ты знаешь, что через час этот лесок взорвется минами, автоматными очередями… Белые стволы берез окрасятся кровавыми каплями, а молодые веточки будут срезаны пулями… Замечутся зверушки, спасаясь от человеческого идиотизма… Кто-то идет убивать за деньги, а кто-то — умирать за веру… в кого? И нужна ли ему такая бестолковая смерть? Зачем тогда свыше нам дают эти жизни? Чтобы умереть ради прибыли очередного миллиардера в рассвете сил?

— Фаркаш. Присядь. — Иржи сел на нагретый солнцем камень и похлопал по нему же рукой. — Ты ведь воевал. Я знаю. Пошел работать охранником, поскольку тебя научили только стрелять и закрывать своим телом командира. Мир наш, Йожеф, действительно, устроен очень странно и если я останусь в живых, то попытаюсь добраться до тех, кто сможет ответить на некоторые мои вопросы. А сейчас я честно хочу тебя предупредить: меня хотят убить. Причем, такие силы, о которых ты и не подозреваешь. Поэтому рядом со мной находиться весьма опасно. И я тебе предлагаю расторгнуть наш договор. Я напишу записку для Берната. Он в курсе, и все поймет. А ты — живи, люби свою жену, радуйся красотам нашего мира, воспитывай детей.

Иржи поднял голову и посмотрел на солнце, греющее лохматые сосновые шапки. Смолистый воздух кружил голову, и так хотелось жить! Просто жить, наслаждаясь рассветами и закатами; фиолетовым отражением уходящих дождевых туч в речной воде, и темной корой вымокшей под дождем старой ели. Запахами спелого малинника в жаркий день, и темным быстрым полетом филина, на секунду загородившего своими крыльями месяц.

«Я не хочу сражаться. Я — художник, просто созерцатель и даже не творец! Почему же Судьба выбрала для этого бессмысленного действа именно меня?» Но оранжевый огонь уже ровно гудел в жилах, и Иржи знал, что с предначертанной дороги ему не свернуть. Ведь не может он предать погибших родителей, давших ему жизнь, Юори и Лайрину, убитых только из-за того, что любили друг друга… Да и в конце концов, нужно просто разобраться с творимым этой женщиной злом. Сбежит он, малодушно прячась где-нибудь в горах, она начнет питаться другими людьми. А ведь их и так используют!

— Я пойду в пещеру, приду обратно, и ты мне дашь ответ. Договорились? — не глядя на Фаркаша, Иржи начал спускаться в узкий темный проход.

Шкатулка лежала все там же, на пыльном каменном алтаре. Художник открыл ее и достал ослепительно вспыхнувший камень. «Сердце Юори!» Черный бриллиант, пульсируя скрытой в нем энергией, лежал на ладони.

— Как бы мне тебя так спрятать, чтобы не добрался никто, кроме меня? — подумал Иржи вслух.

Его огонь, двигаясь по всему телу, вдруг мягко толкнул его изнутри в грудь.

— Ты что-то хочешь сказать? — Молодой человек замер, держа бриллиант в обеих руках, и прислушался к внутренним ощущениям. — Поместить в себя? Ты это сможешь? А потом отдать? Ну, давай попробуем…

Одной рукой он расстегнул куртку и задрал свитер, а другой — приложил черный бриллиант к своей груди.