Дж. Уайт - Паучья Королева [litres]

– Эти его слова – словно холодная вода в лицо: я вдруг очнулась и наконец-то снова обрела способность мыслить самостоятельно, – призналась она. – Но я не знала, как долго это продлится. Я хотела убедиться, что использую последнюю страницу гримуара до того, как снова забудусь и причиню зло кому-нибудь ещё.

Евангелина протянула руку вперёд, как будто перед ней лежала раскрытая книга.

– Эта страница была могущественней, чем все предыдущие вместе взятые. Я это чувствовала.

– Твоё Последнее Заклинание, – кивнула Кара. – То, что создало Колодец Ведьм…

Принцесса Евангелина со стыдом опустила взгляд.

– Я вовсе не этого хотела! – вымолвила она, покачав головой. – Я чувствовала, что Последнее Заклинание будет куда могущественней остальных, и я желала снова оживить своих родителей, но мне было бы слишком стыдно смотреть им в глаза после всего, что я натворила. И потом, я понимала, что если они вернутся, то уже не будут прежними. Гримуар исполнился тьмы и насилия из-за всего, что я с ним сотворила, будто щенок, приученный охотиться и убивать, никогда не знавший ласки доброго хозяина. Я знала, что его магии доверять нельзя, вот и решила сотворить Заклинание, которое, как я по глупости думала, никому навредить не сможет. Я велела книге найти мне подруг, других девочек, наделённых таинственной силой – тех, кто бы смог меня понять. Вот всё, чего я хотела! Но гримуар извратил даже это! Он создал Колодец Ведьм, заманивающий девочек, как мух в паутину.

Евангелина умоляюще уставилась на Кару.

– Но ведь я же не хотела! Я вовсе не собиралась обращать все гримуары во зло! Я просто хотела найти себе друзей…

– И непременно девочек? – спросила Кара.

Евангелина чуть заметно улыбнулась.

– Мне не нравится играть с мальчишками! – пояснила она.

Кара расхохоталась, представив, что скажет Тафф, узнав, отчего магия гримуаров доступна только девочкам, как вдруг новая боль пронзила ей бок. Она пощупала бедро – рука сделалась мокрой. Там, снаружи, шёл бой, и, видимо, кто-то из прислужников Риготт сумел-таки прорваться сквозь оборону. Рана неглубока, но она станет лишь первой из многих, если Кара не закончит свои дела здесь немедленно.

– Что случилось? – спросила Евангелина, видя, как мучительно скривилась Кара.

– Объяснять некогда, – ответила Кара. – Но, возможно, ты сумеешь помешать Риготт причинить зло кому-то ещё!

Евангелина вскинула голову – вот теперь она действительно сделалась похожа на принцессу.

– Говори, что надо делать! – велела она.

– Твой гримуар был чистым листом, – начала Кара. – Он не был ни добрым, ни злым. Однако он вырос на почве твоей души, а душа твоя, по милости Риготт, не ведала ни любви, ни сострадания. Эта тьма, словно зараза, передалась всем прочим гримуарам. Но они всего лишь побеги. А вы с «Вулькерой» – вы корни. Если мы сумеем исправить вред, причинённый Риготт, думаю, получится изменить и остальное.

– Ты имеешь в виду, вернуть мне воспоминания о маме и папе? – спросила Евангелина с надеждой, разрывающей душу.

– Увы, нет, – вздохнула Кара. – Это никому не по силам. Но, может быть, я сумею сделать почти то же самое. Перед тем, как войти в библиотеку, я отдала тебе воспоминание. Помнишь?

– Тот малыш? – отозвалась Евангелина, и губы у неё дёрнулись – она почти улыбнулась. – Он назвал меня по имени. Я почувствовала себя…

Она запнулась, не в силах подобрать слово.

– Счастливой? – подсказала Кара.

Евангелина кивнула, и щёки у неё слегка вспыхнули, как будто счастья следовало стыдиться.

– Мне бы хотелось испытать это снова… – призналась она.

Кара опустила руки девочке на плечи. Ей бы очень хотелось, чтобы существовал другой выход, но его не было.

– Тогда закрой глаза, – прошептала она, – и вспомни, каково это – быть любимой!

Кара отворила шлюзы своей памяти и подарила девочке всё своё прошлое. И маму, уткнувшуюся носом в букет полевых цветов. И папину колючую бороду, царапающую щёки. И как Тафф радостно гулил, когда она пела ему колыбельную. Кара видела, как лицо Евангелины мало-помалу расплывается в улыбке. Воспоминания вливались в неё всё быстрее и быстрее, могучим потоком образов. «Тафф пускает камешки по воде. Ветер треплет волосы Лукаса. Мама с папой целуются потихоньку, когда думают, что никто не смотрит». Вскоре Кара начала терять не только счастливые воспоминания, но и ссоры, и трагедии, и даже минуты скуки, потому что даже они были пронизаны любовью, а только любовь могла обратить тьму вспять.