Дж. Уайт - Паучья Королева [litres]

Голос, который Кара слышала внутри себя, был не совсем её собственный.

«С этой книгой ты можешь стать куда могущественней Риготт, – говорил он. – Зачем все эти сложности? Произнеси несколько фраз – и ты сможешь закончить битву в одно мгновение!»

Кара видела, словно со стороны, как она открывает гримуар на первой странице. Тексты немыслимого могущества возникали у неё перед глазами.

«Подумай, как много добра ты сможешь совершить! Прекратить эту битву. Спасти Таффа от Кверина Финдрейка. И зачем останавливаться на полпути? Ты сможешь отменять даже смерть! Лукас… Твоя мама… Ты сможешь вернуть себе их обоих!

Ты столько страдала! Столько жизней спасла! Ты всё это заслужила.

Просто возьми и прочти пару строк.

Прочти их…»

Кара захлопнула «Вулькеру».

– Нет! – вскричала она. – Твоя магия запятнана злом!

Слова, произнесённые вслух, разжигали её гнев, помогали снова мыслить ясно.

– Да, я попытаюсь творить добро, но надолго меня не хватит. Ты изменишь меня. Вот что делает истинное зло: оно приносит в мир тьму, пользуясь другими людьми. С меня довольно! Пришло время изменить тебя!

Она оплела «Вулькеру» своим могуществом вексари, ища хоть какой-нибудь зацепки. «Это просто животное, – думала Кара, – только оно терзает своих жертв не когтями и клыками, а заклинаниями». С обычным гримуаром было бы невозможно связаться таким образом, но «Вулькера» была иной.

Ведь в глубине её был заточён живой человек!

Холодная пустота хлынула в сердце Кары. Это было намного хуже, чем когда она коснулась отдельного грима у замка Долроуз. В тот раз Кара едва коснулась отчаяния Евангелины.

А сейчас она ухнула в самую глубину.

Настоящую девочку она воспринимала как островок посреди абсолютного запустения, парящий над бездной чёрной тоски и горя. «Надо выстроить мостик, чтобы общаться с ней напрямую, – размышляла Кара, изо всех сил стараясь оставаться самой собой. – Что же создаст самую прочную связь? Чего ей хочется сильнее всего? Тепла? Дружбы?»

И Кара со вздохом выбрала один из самых любимых сохранившихся в памяти моментов. Раньше она избегала использовать его, потому что слишком им дорожила, но сейчас действовать нужно было быстро, а ничего сильнее на ум не приходило.

«Таффу чуть больше годика, – вспоминала она, используя каждый образ как кирпичик в основании моста. – Он лежит в кроватке, а я играю с ним в прятки – на самом деле, это самый обычный вечер, – и тут он произносит своё первое слово.

Моё имя.

Это звучит, скорее, как «Кава», чем как «Кара», но мне всё равно. Я радостно поднимаю его в воздух и целую в носишко. Тафф чихает. И на миг я забываю о том, что наша мама умерла, что вся деревня нас ненавидит. Мы с Таффом одни в этом облачке любви, которое защищает нас от жестокого мира».

Мостик встал на место, и Кара навеки потеряла это воспоминание. Она зажмурилась и вступила в разум принцессы Евангелины. Чудовищное одиночество навалилось на неё, точно груда камней.

«Бедная девочка! Что же Риготт с тобой сделала?»

Кара открыла глаза. Она была уже не на поле битвы.

Шкафы, набитые томами в кожаных переплётах, доходили до самого потолка высокой треугольной комнаты. В центре этой библиотеки в простом деревянном кресле сидела девочка в строгом чёрном платье с тугим высоким воротником. Её волосы – чёрные, длинные и прямые – раскинулись по плечам.

– Принцесса Евангелина! – вымолвила Кара.

Девочка кивнула, нимало не удивлённая тем, что в её владениях вдруг появилась незнакомка. Она оказалась моложе, чем предполагала Кара: лет восьми или девяти, – и её ноги на несколько дюймов не доставали до пола. Тонкие губы плотно сжаты в вечной гримаске.

– Ну здравствуй, Кара Вестфолл, – произнесла Евангелина.

– Откуда ты знаешь, кто я?

– Я тебя узнала. По твоим мыслям. Жалко, что ты так недолго гостила у меня в Колодце. Ты всем причинила столько хлопот! Это было занятно.

Кара внимательно вгляделась в тома на полках. Эти книги выглядели как гримуары. На корешках чёрной нитью вышиты имена. Кара сняла с полки ближайшую книгу – «Энни» – и принялась листать от конца к началу, пока не увидела слова, возникающие прямо на глазах:

«…А вчера ещё одну полоску нацепили. Я что-то задумалась о своём муже, пыталась припомнить, какого цвета его глаза, голубые или зелёные, и отвлеклась, как раз когда рубила дерево для Огня Заклинаний…»

Кара закрыла книгу и поставила её на место.

– Когда в Колодце Ведьм кто-то думает, его мысли ползут по земле, – она вспомнила, как видела это собственными глазами. – Но они в то же время записываются в этих книгах, верно?