Моника Пиц - Ночь лазурных сов [litres]

Без хронометра ее приведут прямо в руки Хранительницы времени – не очень хорошая стартовая позиция.

Мужчины открыли дверь и втолкнули ее в круглый зал, который, как и Купол, имел сводчатый потолок и был полностью зеркальным. Они разрезали кабельные стяжки. Беззвучно защелкнулась на замок дверь. Она осталась одна. С бесконечным количеством Лин, в панике глазеющих на нее.

Сколько она уже здесь одна?

– Эй, – осторожно позвала Лина. Ее голос звучал странно приглушенно. Была ли эта комната звуконепроницаема? Мысль о том, что она заживо погребена под землей в этом зеркальном кабинете, напугала ее. Разве она не читала, что отсутствие звуков может свести людей с ума? Лина потерла запястья и огляделась. В центре комнаты находились обыкновенный металлический стол и два стула, оба прочно привинченные к полу. На подносе наготове лежал какой-то планшет и стояли два стакана и две бутылки воды, словно это была комната для допросов. Лина почувствовала, как у нее пересохло в горле. Тем не менее она не осмелилась сделать глоток. Осторожно прикоснулась она к экрану, который тут же вспыхнул и показал список из восьми пунктов.

1. Будь готов.

2. Отдавай больше, чем получаешь взамен.

3. Не теряй времени.

4. Прямой путь всегда неверный.

5. Служи людям, но сторонись их.

6. Никогда не забывай, что ты всего лишь винтик в шестеренчатом механизме времени.

7. Целое важнее его частей.

8. Молчи как могила.

Многое из того, что здесь было написано, она слышала постоянно. От Хранительницы времени, от Данте, от Коко. В качестве предупреждения и постоянной критики. Нетрудно было понять, что это был своего рода основной закон путешественников во времени. Стоило ли напоминать ей, что она все сделала не так? Были ли это уроки, которые она должна выучить, прежде чем ее выпустят? Она смотрела в свое собственное недоумевающее «я» в зеркальных отражениях. Словно внутри елочного шара, ее недоумевающее лицо отражалось до бесконечности. Лина ни секунды не сомневалась, что где-то за этой затемненной зеркальной поверхностью скрывается тайный наблюдатель и изучает каждое ее движение.

Лина подошла к стене и прижалась лицом как можно ближе к ледяной поверхности. Она пыталась понять, что за ней скрывается. Предательский свет, движение – что-нибудь, что подскажет, чего ждать. Напрасно. Она позволила пальцам скользнуть по прохладным стенам и нащупала несколько дверей, которые, по-видимому, управлялись электронным способом. Ни одна не открывалась изнутри. Как ни странно, это дало ей надежду. Комната, имевшая различные выходы, предоставляла несколько вариантов, как отсюда выбраться.

– Каждая из дверей ведет в другое будущее, – сказал голос.

Лина обернулась и посмотрела в лицо Хранительницы времени. Она вошла в комнату незаметно.

– Лишь тебе решать, где провести остаток своих дней.

Лина была растеряна. Хранительница времени выглядела постаревшей на годы. Она казалась еще более прозрачной, чем в прошлый раз. Под глазами залегли черные круги, в уголках рта пролегли глубокие тревожные морщины. Ее движения казались усталыми и напряженными. Лина почувствовала что-то вроде жалости. Она одернула себя. «Остаток твоих дней» звучало не очень хорошо. Она сделала шаг назад, пытаясь прочитать по напряженному лицу, какой приговор ее ожидает.

Хранительница времени немым жестом указала ей занять место за столом. Лина вызывающе осталась на месте. Она оказалась в ловушке в Невидимом городе: что ей еще оставалось терять? Но один-единственный резкий взгляд холодных серых глаз высосал всю энергию из ее конечностей и заставил колени подогнуться. Измученная, она села. Ее раздражало, что она постоянно позволяла могущественной правительнице взять верх.

Некоторое время ничего не происходило. Хранительница времени пронизывала ее взглядом. Стул Лины скрипнул, когда она нервно заскользила по нему. Она слышала, как шумит у нее в ушах кровь, стук ее сердца отдавался в горле.

– Я дала тебе шанс вернуться в свое время. Но ты им не воспользовалась, – сказала она.

Она говорила с таким количеством пауз между словами, что у Лины хватало времени вообразить худшее. Напряжение, повисшее в комнате, можно было резать ножом. Хранительница времени схватила бутылку с водой, мучительно медленно открыла ее, налила стакан, как в замедленной съемке, и подтолкнула стакан к Лине. Нервы Лины были так напряжены, что она отчетливо воспринимала все звуки. Сходила ли она медленно с ума? Ее лицо пылало, горло жаждало чего-то охладительного.