Ирина Северная - Безупречный элемент (СИ)

Размеренные прогулки незнакомки, за которыми он только наблюдал со стороны, также не добавили в существование особого разнообразия. Но все же с ее появлением в ощущениях появилось нечто сравнимое с соприкосновением с какой-то особенной стороной жизни. С чем-то непостижимым, невероятным. С тем, к чему стремится каждая, мечтающая о счастье живая душа, а обретают лишь немногие, избранные.

В женщине ощущалась тщательно оберегаемая тайна. Часть какого-то особенного, замкнутого мира.

В привычное время старик вышел на крыльцо. Сегодня заход солнца над морем особенно красив, и хотя такие заходы здесь совсем не редкость, не грех полюбоваться подобной красотой еще и еще раз.

Он увидел незнакомку в привычное время. Она шла, склонившись к ребенку. Волосы скрыли ее лицо, старик видел тонкие, покрытые золотисты загаром руки, ласково обнимающие дитя. Выше среднего роста, одетая в белый топ, длинную узорчатую юбку из тонкой летящей ткани и сандалии на плоской подошве, она двигалась вниз по улице привычным путем, не глядя по сторонам.

Но, поравнявшись с домом, где на крыльце сидел старик, женщина вдруг подняла голову, повернулась и, улыбнувшись, кивнула пожилому мужчине, как старому знакомому. Он не сразу понял, что незнакомка обратила на него внимание, а поняв, просиял в ответ. Она прошла дальше, и скоро скрылась из виду. А старик, вместо того, чтобы встать и отправиться в дом, остался сидеть на крыльце. Он решился, наконец, дождаться момента, когда девушка будет возвращаться обратно.

Ждать пришлось не так уж и долго.

Женщина возвращалась, держа под руку высокого, стройного мужчину. Прильнув к своему спутнику, незнакомка склонила голову ему на плечо. Старик задержал взгляд на ее волосах, которые сейчас заливал свет заходящего солнца, добавляя жемчужному сиянию пламенных оттенков. Мужчина нес ребенка, бережно прижимая маленькое тело к груди. Время от времени он наклонялся и касался губами волос женщины. А она улыбалась, излучая абсолютные счастье и покой.

Казалось, эти чувства окутывали всех троих, вились за ними легкой дымкой, окружали, обволакивали и защищали этих людей, не позволяя ничему постороннему проникнуть внутрь их особенного маленького мира.

Старик следил за прохожими, поджидая момент, когда они будут проходить мимо, и он сможет их поприветствовать. Ему хотелось что-то сказать этим людям и услышать их слова в ответ. Или просто увидеть ответные улыбки и легкие наклоны головы. Почувствовать еще раз эту безмятежную радость, что они втроем излучали.

Они приближались, и женщина, заметив, что старик смотрит на них, что-то шепнула своему спутнику. Тот кивнул и слегка повернул голову. Глаза мужчины были скрыты темными очками, но старик понимал, что на него смотрят и довольно громко сказал:

— Доброго вечера вам!

— И вам, — хором ответили женщина и мужчина и приветливо кивнули, проходя мимо.

— А какой сегодня закат! Такую красоту редко, где увидишь, — вслед им добавил старик.

Женщина как-то сжалась на мгновение, потом чуть повернулась и послала в ответ улыбку, в которой пожилой мужчина заметил грусть. Она теснее прижалась к своему спутнику, а тот снова поцеловал ее, словно утешая. Но к старику не повернулся и ничего ему не ответил.

Это не было невежливостью или нежеланием общаться со скучающим надоедливым и любопытным пожилым человеком. Просто невольно было задето что-то, чего не следовало касаться.

Улица, петлявшая между белоснежными домами, утопавшими в зелени и цветах, шла на подъем, и вскоре троица скрылась с глаз. Старик, взволнованный охватившими его противоречивыми чувствами, вздыхая и что-то бормоча под нос, пошел в дом.

— Перестань вздрагивать и затаивать дыхание каждый раз, когда речь заходит о том, чего я не могу увидеть, — сказал Рейн. — Сколько можно повторять, я вижу и чувствую больше, чем ты можешь себе даже вообразить.

Держа спящую Леону одной рукой, другой он обнял жену и притянул к себе. Безошибочно нашел ее губы и прижался к ним в поцелуе. Рука его скользнула на затылок Фреды, запуталась в нагретых заходящим солнцем волосах.

Они готовы были стоять так целую вечность, если бы дочь не зашевелилась на плече отца, причмокивая и сопя.

— Проснулась? — тихо спросил Рейн, отрываясь от губ жены.

Фреда глянула на безмятежное личико дочери, уткнувшееся в плечо Рейна, и также тихо ответила.

— Нет, спит. Давай я ее отнесу и уложу.

— Не надо, я сам.