Иван Булавин - Маленький пират [СИ]

Асмус не стал размениваться на разговоры. Он сбросил куртку, закатал рукава рубахи и подошёл к кровати. Сунув руки под одеяло, он ощупал живот женщины и с недовольным видом произнёс, повернувшись к Лео:

— Дело дрянь, заклинанием родовспоможения не обойтись. Придётся резать.

Потом повернулся к сопровождающему и спросил на его языке:

— От предыдущего мага остались инструменты? Делать операцию боевым кинжалом неудобно.

Через некоторое время им принесли сундучок с инструментами, которые Асмус велел немедленно кинуть в кипяток. При этом сам он плеснул на руки спирта и старательно его растёр. После кипячения маг выложил инструменты на чистую ткань и откинул одеяло.

Лео, стоявшему рядом, пришлось поневоле принимать участие, даже стыдливо отвернуться не получилось, маг приказал помогать.

Первым делом он дал полуживой роженице что-то хлебнуть из небольшой бутылки, кажется, это было то самое зелье, которое Асмус давал тому пленному крестьянину перед тем, как начать делать из него Седрика, через полминуты женщина закрыла глаза, и стоны прекратились.

Операция длилась долго, временами Асмус приказывал подать ему инструменты, названий которых Лео не знал, но догадывался по короткому описанию. Наконец, в комнате раздался тихий детский плач. Подняв глаза, Лео увидел, что Асмус держит за ноги окровавленного ребёнка, мальчика. Когда была перевязана пуповина, маг отдал ребёнка подбежавшим служанкам, а сам начал зашивать женщину.

Когда всё было окончено, он рукавом утёр пот со лба и помыл окровавленные руки в тазу с водой.

— С ребёнком всё будет хорошо, — сказал он стоявшему в дверях рыцарю, — насчёт матери я ничего сказать не могу, выживет, если будет на то воля богов. Швы ей снимут другие, это несложно. Пока промывайте рану спиртом, регулярно.

— Я благодарен вам, — осторожным тоном проговорил рыцарь, — мне дорог этот бастард. Чем я могу тебя отблагодарить? Могу заплатить золотом, или дорогими товарами.

Асмус на секунду задумался, потом, видимо, определившись со своими желаниями, прошептал что-то на ухо рыцарю. Тот сделал удивлённое лицо, на секунду задумался, но потом сказал:

— Я согласен и… он тоже согласен.

Снова одевшись, маг махнул рукой Лео, и они пошли по коридору в сторону выхода. Ближе к воротам их догнал тот самый человек, что провожал их по коридорам, вернул им оружие и вручил объёмистый мешок с монетами.

— Его Сиятельство граф Мэлдон велел передать, что вы будете желанным гостем в этом замке. Если у вас появятся ещё диковинные создания, приводите их обязательно.

Асмус молча кивнул.

Обратная дорога была поначалу неторопливой. С одной стороны, дело уже сделано, спешить им некуда, но вот мешочек с золотыми монетами — серьёзный повод нигде не задерживаться.

На постоялом дворе они остановились только затем, чтобы плотно поесть, после чего снова отправились в путь. Лео пытался напомнить о ночлеге, но Асмус с ходу отверг его предложение.

— Пойми, мальчик, — сказал он ему негромко на ухо, — если я считаю, что нам нужно поторопиться, то так оно и есть. И дело тут не в мешке с золотом, обычных разбойников я разнесу в пыль, особо не напрягаясь, но мой нюх чует опасность.

— И откуда она, эта опасность? — спросил мальчик, ничего не поняв.

— Точно не скажу, но нас выслеживают, ведут от самого замка.

— Кто? Люди графа?

— Нет, что ты? Граф Мэлдон — хороший человек, насколько может быть хорошим граф. Он богат, имеет много верных вассалов, а потому живёт и радуется жизни. У него нет причин желать зла бродячему чародею. Те, кто нас выслеживает, не имеют к нему ни малейшего отношения. Допускаю даже что это его враги.

— А откуда ты об этом узнал?

Маг как-то невесело усмехнулся.

— В трёх королевствах и одном герцогстве меня хотят сжечь на костре, ещё в одном королевстве мне грозит виселица, простенько и со вкусом. В двух герцогствах обещали четвертование. Кое-где не принято выносить приговор заочно, поэтому там просто дают награду за мою голову, причём, заметь, гораздо большую, чем содержимое этого мешка. Как думаешь, мальчик, отчего я стою здесь перед тобой живой и здоровый?

— Не знаю, — честно ответил Лео.

— А потому, что есть у меня чутьё на неприятности, настоящее звериное чутьё. Я чувствую на своём затылке чужие глаза, слышу, как меня обкладывают, кожей ощущаю чужое присутствие, — глаза мага как-то подозрительно блестели, Лео подумал, что тот опять принял что-то из своих снадобий.