Альвина Волкова - Сказка для злой мачехи или белоснежка на новый лад [СИ]

Да, панического страха перед пауками у меня нет, хотя и особой симпатии тоже не испытываю, но понимание того, что любые причуды сходят ведьме с рук, позволило развернуться на полную катушку. Днем я вела себя как послушная пленница замка, безоговорочно подчиняющаяся всем негласным правилам и запретам — глупо хлопала глазами и несла полнеющую чушь, Ночью же, переодеваясь в мужской костюм, исследовала замок вдоль и поперек — подглядывала, подслушивала и мотала на ус. Риск попасться был очень велик, но здешняя ночь для Риты-иномирянки творила настоящие чудеса — то замок откроет без ключа, то время остановит, чтобы успела укрыться, то взгляд отведет, а в последнее время еще и сон начала колдовской наводить, что только пушкой и разбудишь. Таким образом, после полуночи, сама тьма становилась моей сообщницей. За что такая милость, не знаю, но с благодарностью принимаю ее помощь. Вот и сейчас, стражи у дверей в мои покои застыли солеными столбами, бессмысленно смотря в пустоту.

— Позже, — тихо прошептала я. — Надо проведать Белоснежку.

И пошла дальше по коридору, к угловой лестнице, которая должна привести на второй этаж, к покоям принцессы. Однако, когда я только ступила на ступеньку крутой витой лестницы, меня в очередной раз едва не сбили с ног. «Снова паж?!» — пронеслось у меня в голове, но приглядевшись, удивленно приподняла брови.

— Белоснежка?

— Рита? — испуганно захлопала та широко распахнутыми глазами.

— Что ты здесь делаешь? — насторожилась я, уже подозревая, что несносная малышка задумала сделать нелюбимой мачехе очередную пакость. — Почему не в постели? Где твои няньки?

— Мне не нужны няньки, — девочка свела черные бровки и надула алые губки. — Я уже взрослая.

— Взрослая? — как можно ласковей протянула я. — А, что, моя хорошая, ты прячешь за спиной?

— Какой спиной? — повелась глупышка и обернулась.

У меня едва не вырвалось нечто трехэтажное и явно не предназначенное для маленьких ушек.

— Снежка! — рыкнула я.

Ребенок испуганно вздрогнул и сделал попытку проскользнуть у меня под мышкой, но не тут-то было, я схватила ее за плечо и несильно вывернула руку.

— Рита, отпусти-и. Отпусти-и меня, — заныла несносная девчонка.

— Крыса. Дохлая, — констатировала я.

— Ну, Ри-ита, — задергалась она, но я держала крепко.

— И, что же ты собралась с ней делать?

Девочка смущенно отвела взгляд, а на бледных щечках вспыхнул румянец.

— В постель подложить? Опять? — покачала я головой. — Снежка сколько можно? То земля, то черви, то лягушки, то пауки, — стала я перечислять, мысленно ежась от отвращения, — теперь… это.

— Она ведьма, — зло прошипела девочка, обиженно выпятив нижнюю губу. — Ей должно быть приятно.

Я тяжело вздохнула. До чего же трудный ребенок.

— Снежка, она же ничего плохого тебе не сделала. За что ты так с ней?

— Она папе улыбается, — скривилась Белоснежка. — Такая страшная. Ей не место рядом с моим папой. Пусть возвращается в свою деревню. Мне не нужна такая мама.

— Снежка, — сурово одернула я ее. — Ты же понимаешь, что ты не права. Внешность — не главное…

— Она страшная, страшная, — капризно сморщила она хорошенькое личико, став похожей на маленькую старушку. — Она ведьма. Пусть убир-лается. Сташная, сташная, сташная…

Расстроившись, принцесса забыла об уроках коррекции речи, и снова начала ужасно картавить.

— Снежка, хватит, — оборвала я ее, тряхнув за плечи — только ее истерик мне здесь не хватало. — Идем. Тебе давно пора спасть… И отдай мне крысу.

— Ну, Ри-ита.

— Снежка, не зли меня. Сама знаешь, я не твои няньки. И не твой папа — по головке гладить не стану.

Девочка расстроилась еще больше, но крысу отдала. Благо я давно уже хожу в перчатках, чтобы не оставлять отпечатков на зеркально отполированных поверхностях замковой мебели.

— Пошли, — обошла я ее и потянула за собой. — Только тихо.

Белоснежка громко сопела, но шла. Правильно, я непослушания не потерплю — это она уяснила еще, тогда, когда я случайно забрела к ней в комнату и выяснила, что на нее магия ночи не действует. Пришлось знакомиться. Вот только я очень удивилась, когда узнала, что это она устраивает мне, а точнее Ринари диверсии с подкладыванием в постель всякой гадости, и что косточка та… Да-да, за косточку Белоснежку я ругала с особым пристрастием, попутно объясняя, чем отличается баловство, от серьезного проступка за который, будь я ее мамой, не то, что сладкого бы лишила — выпорола бы. Девочка впечатлилась, но пакостить по мелочам не прекратила. Вот и сегодня крысу притащила, и, где она только ее взяла? Хотя-а… Тут же припомнилась вихрастая рыжая шевелюра и испуганный взгляд. Н-да, детки — цветы жизни, чтоб им… мирно спалось.