Виталий Зыков - Малк. И когда ты ее нашел

— Зачем ты пришел? Перестал понимать намеки? — агрессивно спросила Хелавия, с брезгливой жалостью поглядывая на залитое потом лицо Малка и на то, как он медленно поднимается с колена.

— Ты же знаешь, не люблю оставлять недосказанности, — усмехнулся Малк, принявшись одна за другой накладывать на себя «лечилки». Серьезных травм противостояние с Тревором ему не нанесло, но микроповреждений мышц, связок и суставов было как-то даже чересчур много. Без помощи магии собственных способностей тела к восстановлению могло и не хватить.

— Тогда слушай. Ты — слабый, нищий, бесперспективный дремучий провинциал, из которого никогда и никому не удастся выгнать Колхаун. Перестав быть «пустышкой» в плане магии, ты так и остался ею во всем остальном, — с какими-то новыми, абсолютно чуждыми прежней Хелавии интонациями, отчеканила девушка. — Этого достаточно для нашего с тобой расставания?

— О-о-о да! Вполне, — кивнул Малк, никак не прореагировав на череду оскорблений.

— Тогда чего ты ждал от нашей встречи? — вскинулась Хелавия.

— Не знаю… — с демонстративным равнодушием пожал плечами Малк. — Видимо, в отличие от вас с Толфаном, все еще недостаточно повзрослел, вот и цеплялся за детство… Но ты знаешь, я быстро учусь! — Он почти натурально улыбнулся и сделал приглашающий жест в сторону вновь появившегося на улице Тревора Лейнира. — Тебя уже ждут… Так что прощай!

И, чуть прихрамывая на левую ногу, направился к своему столику. Ни на Тревора, ни на Хелавию он больше не смотрел.

— Малк! — вдруг вновь обратилась к нему Хелавия, и он сбавил шаг. — Как только перейду через ранг Ученика и хорошенько на нем закреплюсь, я верну тебе деньги, — сказала она с убежденностью в голосе. — Мне чужого не надо!

Однако как-то реагировать на это Малк не стал. Слишком много всего у него вертелось на языке, чтобы рисковать продолжением разговора. Иногда, чтобы сохранить хотя бы остатки достоинства, надо вовремя замолчать и уйти. И это был как раз тот самый случай.

— Ты даже не представляешь, насколько тебе сегодня повезло, — обратился к Малку до сих пор сидящий за столом Толфан. — Не появись Хелавия, и Тревор тебя бы не то что на одно колено поставил, а лицом в землю воткнул! И умолять отпустить заставил.

Однако как бы обидно слова толстяка ни звучали, отклика у Малка они не нашли. Смысл обижаться на правду? Но это вовсе не значило, что ему хотелось терпеть присутствие Толфана само по себе.

— Он уже ушел. Можешь больше не изображать послушного мальчика и проваливать, — проронил Малк, тяжело плюхнувшись за стол.

Вот только отбиться от желающего поболтать Толфана было не так уж и просто.

— И на Хелавию не обижайся. Я тебе всегда говорил: не твоего она полета птица. Так что просто смирись! — принялся нашептывать толстяк, став в этот момент необъяснимо противным. — На прошлой седмице она вроде как на шестой слой своих Четырех Громов прорвалась. Причем без помощи Дома Лейнир. Теперь Тревор, который и без того за ней как за королевой ухаживал, и вовсе словно обезумел. Никого к ней даже не подпускает!

— К «демонолюбам» он ее еще не затащил? — не удержался от вопроса Малк. У него хоть и сложилось о противнике определенное впечатление, но проверить его все же стоило.

— Ты чего? Тревор не из лоялистов. Монархистов, правда, тоже не любит, но меньше, чем все демоническое, — замахал руками Толфан. — Он хоть и редкостный ублюдок — высокомерный, жестокий, безжалостный, — но ублюдок с принципами. Этого у него не отнять…

— Я понял. Достойная пара для Хелавии, — кивнул Малк и, оставив деньги за шуйсю, встал из-за стола.

Оставаться здесь больше не имело для него никакого смысла. Сердечный «хвост», от которого он так желал избавиться, был отрублен под самый корень. Теперь скорее следовало задуматься об исцелении этой новой раны, чем вспоминать о незавершенных делах.

Толфан пытался его удержать, совал в руку свежеотпечатанную визитную карточку, предлагал не держать зла и заглядывать на огонек, однако Малк на все его старания лишь равнодушно кивал. Дружба закончилась, перед ним был совершенно чужой человек, и сохранять пусть даже видимость нормальных отношений с ним было выше его сил.

И он ушел, оставив позади не только Хелавию с Толфаном, но и последние отголоски своего детства.

Вместо этого где-то в глубине души Малка зародилось некое чувство, испытывать которое раньше ему еще толком не приходилось и которое так сразу было не узнать. Понадобилось дойти до остановки омнибуса и прождать там какое-то время, прежде чем до него вдруг дошло, что это ненависть. Но не к Хелавии и Толфану — к ним он ничего, кроме разочарования и, возможно, презрения, не испытывал, — а к гению Дома Громовой Птицы. За личную силу, за происхождение, за богатство, за украденную девушку, за, Йоррох побери, идеальную героическую внешность… Да много за что! Но главное — за пережитое унижение перед лицом бывших друзей и беспомощность, которую Малк никак не ожидал ощутить в поединке с магом низкого ранга.