Майкл Ши - Гнездо Горной Королевы

Больше о Костарде ничего разузнать не удалось. Спасение Сухой Дыры потребовало участия всех горожан до последнего. Гигантских коров отогнали сначала к реке, где они оставались чуть больше суток, почти не отрывая морд от воды. Они все были какие-то медлительные и вялые, даже для жвачных животных, совершенно не смотрели под ноги, наступали на что попало, без разбора, и постоянно росли, прямо на глазах. Пока они жались к воде, население испробовало на них самострелы, факелы и катапульты; результатом этого натиска стало совершенно нехарактерное для коров поведение: они хватали нападающих в зубы и начинали их жевать. Затем гиганты стали разбредаться по пастбищам; в основном их привлекала равнина, где они сравнивали с землей ранчо и коррали и распугивали стада нормальных копытных, но сотня или около того двинулась прямо на город и принялась поедать дома. Тогда задачей номер один для жителей стало спасение частной собственности.

– Люди в панике тащили движимое имущество куда попало, иногда совершенно напрасно, – объяснил нам тот же седельник, – ведь коровы наступали на что-нибудь только по случайности. Помните Клааги, кузнеца? Так вот он собрал целый фургон всякого барахла, даже переносную наковальню с горном погрузил, и рванул вверх по улице Сидрила, нахлестывая упряжку. Он уже почти до самого конца доехал, как вдруг хлоп – бедняга Клааги, его фургон, упряжка, все заживо похоронены под коровьей лепешкой, а кузня уцелела, ни одной царапины!

А затем настало утро, когда гигантами овладело безумие, причем всеми разом, похоже. С ревом, с пеной у рта, с остекленелыми глазами ударились они в страшный галоп, то рассыпаясь по равнине, то вновь сбиваясь в кучу, точно надеясь убежать от терзавшей их жестокой боли. Некоторые кинулись по виадуку в горы; его мощные опоры какое-то время выдерживали вес стада, пока вызванная поступью колоссов вибрация не обрушила сразу несколько миль дороги. Многие животные убились, свалившись в пропасть, остальные околели на равнине к вечеру того же дня.

Но решимость жителей Сухой Дыры справиться с несчастьем открылась нам во всей своей полноте, лишь когда мы добрались до тянувшейся вдоль берега реки дороги и увидели, что громадные трупы животных, устилавшие долину, превратились усилиями обитателей города в мясные каменоломни. Коршуны, кроки и гузлары толпились в небе, возмущенные поведением двуногих, лишающих их законной добычи. Вооруженные всеми мыслимыми мясницкими орудиями, пилами и мечами люди копошились на громадных лесах, выстроенных вокруг мертвых животных. Шкуру сдирали и разрезали на лоскуты с корабельный парус величиной. На решетках, на скорую руку сколоченных из переломанных пополам столбов, служивших некогда опорами загородкам корралей, коптились громадные шматки мяса, вырубленные из мраморных стен плоти. На южной дороге творилось настоящее столпотворение повозок, которые подвозили к жаровням бочонки, соль, пряности для маринада, древесный уголь. Такой же мощный транспортный поток тянулся и в другом направлении, в сторону гавани Кайрнские Ворота, откуда копченое мясо отправится на продажу в другие города и страны, чтобы хоть как-то окупить убытки гражданского населения Сухой Дыры.

Класкат нашел своего отца на одном из его складов, где тот принимал товар, собирал квитанции на отгрузку, отправлял своих помощников показать погонщикам дорогу к месту назначения на оживленной, как никогда, равнине. Звали его Клистер, он был крупным, властным мужчиной с пронзительным взглядом живых блестящих глаз. По всему было видно, что он человек состоятельный, привычный к власти.

– Работали на Костарда, значит? Что ж, не мне вас винить, когда мой сын совершил ту же ошибку. Да, фургон в аренду я вам дам, заодно сын на обратном пути захватит соли и бочонков. Говорите, Костард заплатил вам ароматическими поскребышами? Никогда о таких не слыхал.

– И мы тоже, хотя, конечно, для нас ремесло откачников вообще в новинку. Он убедил нас, что эта воскообразная субстанция, соскребаемая с боков личинок, высоко ценится парфюмерами на Эфезионских островах. – Мое сердце колотилось, точно кузнечный молот, пока я изо всех сил изображал обведенного вокруг пальца простака, которого вдруг обуяли сомнения. – Но ведь это не может быть… неправдой?

Клистер пожал плечами; ему было на руку послать с нами своего сына с фургоном, чтобы он потом вернулся с поклажей, да еще оправдал поездку арендной платой.