Святослав Логинов - Армагеддон возле горной речки

Всякое дело, и доброе, и дурное, непременно начинается или имеет свое продолжение в таверне. Здесь удобно встретиться, обговорить дела и делишки, разузнать, разнюхать и познакомиться с нужным человеком. Здесь не обращают внимания на тихие разговоры и громогласную ругань. В таверне смотрят только на вынутые деньги и вытащенный нож. Очень удобное место для тех, кто затевает дурное или задумывает странное. Окончание дел обычно бывает в иных местах, конец — делу венец, а венцы с тавернами не в ладах, даже если таверна называется «Карлов венец».

«Карлов венец» считался захудалым заведением, гостей тут бывало немного, да и тех богатство не обременяло. Пастухи с окрестных склонов, крестьяне из ближних деревень, остановившиеся пропустить последний стакашек перед возвращением с базара, коробейники с убогим товаром и прочий подлый люд. Неудивительно, что все внимание хозяина, толстомордого Петерфикса, было обращено на двух залетных посетителей, примостившихся, как и следует быть, в самом дальнем и темном углу. Оба в серых дорожных плащах, с полупустыми котомками. Оба средних лет и самой непримечательной внешности. Большой выручки от таких ждать не приходится, а новостями пришлецы делиться не торопились, но они были здесь чужаками, а чужак всегда интересен, даже если свои новости он оставит при себе.

Обеда гости не заказали, спросили только по кружке пива: один — темного, второй — светлого. Не появится иной темы, завтра можно будет обсудить с завсегдатаями столь странный заказ и высказать по этому поводу немало остроумных предположений. А пока Петерфикс, пользуясь затишьем, подсел к двоим путникам и, кашлянув для вежливости, спросил:

— Издалека будете?

— Как сказать… — уклончиво ответил пьющий темное, а любитель светлого, в свою очередь, спросил:

— Не присоветуете, кто из местных хорошо знает окрестности. Нам нужен проводник.

— Все хорошо знают. Тут пастухов много, на Увалах и вдоль Бракса каждый камешек знают. Олени выходят к Браксу на водопой. Но лучшая охота все равно на Увалах, ближе к хребту. Архаров там много, снежные барсы встречаются, говорят, и алмаса видели.

— Нам нужно за Увалы, к самому хребту. Судя по описаниям, там ущелий и долинок без счета, но карты толковой нет. Значит, нужен проводник.

— Пастухи туда не ходят. Да и охотники не часто бывают. Места дурные, нечисти много. Недаром драконоборец Онеро жил именно в нашем городе. Вы его дом не видали?

— Видали… — протянул один из гостей. — И сказки слышали. А вот скажите, любезный, если ваш земляк был так могуч, почему он эту нечисть не извел?

Онеро не разменивался на мелочь. Он убивал только драконов.

Оба гостя одновременно и почти незаметно вздохнули, а потом пьющий темное произнес насмешливо:

— О чем только не говорится в старых сказках… А ведь если бы те подвиги случались в действительности, их след тянулся бы тысячелетиями. Полсотни драконьих шкур — это нечто!

— Голов, ваша милость, голов. Их многие видели, когда Онеро въезжал в город. Они рассказали об этом своим внукам, и так, переходя от предков к потомкам, легенда дошла к нам. А драконьи головы исчезли в тот самый день, когда герой умер. Они просто истаяли, и даже самые опытные маги не сумели найти следа. Но дом Онеро стоит, целы древние подвалы и верхние комнаты, сохранилась коллекция оружия.

— Да-да, мы там были. Экспозиция очень впечатляющая. Но вы не ответили нам о проводнике. И, кстати, какая нечисть обитает в горных долинах? Мы с моим другом не претендуем на лавры Онеро, но хотелось бы знать, что так напугало пастухов и охотников?

Трактирщик в сомнении пожевал губами. Иным посетителям он бы знал, что наплести, но эти явно не чужды магии, а в таких случаях лучше не врать. И Петерфикс постно ответил:

— Не знаю. Но, говорят, там нечисто. Вы же понимаете, сам я туда не ходил. На реке с удочкой, вот и вся моя охота. А проводника я постараюсь найти. Отчаянные люди есть везде. Но учтите: за тех, кто ходит за Увалы, я поручиться не могу. Подобным людям не жаль ни себя, ни других.

— За себя мы как-нибудь постоим…

— Тогда советую подождать. В городе объявился Радим, это один из таких бродяг. Обычно он заходит в мое заведение, но если он не появится в течение часа, я пошлю мальчишку поискать его. А пока не желаете ли еще пива? Или, быть может, обед?

Петерфикс знал свою клиентуру, Радим появился в «Карловом венце» через полчаса. Невысокий, но сутулый, очень худой, он напоминал случайно выжившего ученика трубочиста. Бледное лицо с длинным носом было бы совершенно неприметным, если бы не навечно застывший трагический изгиб бровей, какой встречается у нарисованных клоунских масок. Но то была единственная яркая черта. Безвольный подбородок, впалые щеки, глаза, глядящие с полным безразличием. Костюм из доброго сукна, чистые руки — этот человек никак не походил на бродягу. Скорее уж, помощник архивариуса или местечковый писарь.