Святослав Логинов - Кто убил Джоану Бекер?

— Поезд отправляется! — Рука в белой перчатке ухватила витой шнур, готовясь ударить в колокол, но негромкий голос предупредил удар:

— Сэр, всего одну минуту! Не знаю, что случилось, но мой хозяин задерживается, а он никак не должен опоздать.

— Это поезд, а не дилижанс! — Начальник станции был непреклонен. — Мы не можем задерживать отправление ни на полминуты.

Тем не менее удар колокола не прозвучал. Начальник станции скосил глаза на привязчивого пассажира. Тот стоял, угодливо изогнув стан, держа в руках шляпную коробку. И все же вид просителя железнодорожному повелителю не понравился. Конечно, в последнее время джентльмены, отслужившие в заморских колониях, частенько привозили туземных слуг, но чтобы чернокожий так просто разгуливал по улицам и давал указания начальнику железнодорожного узла во время исполнения им своих обязанностей?! — это уже слишком!

Рука в белой перчатке рванула витой шнур, но почему-то удара не получилось.

— Пара секунд! — вскричал черномазый, прижимая к груди шляпную коробку. — Я понимаю, джентльмен не должен опаздывать, но в этом проклятом телепорте что-то заело, он выпустил на платформу только меня, а хозяин с носильщиком где-то застряли.

— Проклятье! — вскричал начальник станции, тщетно пытаясь совладать с непослушной рукой. — Если пассажир не хочет опоздать, он должен пользоваться не телепортом, а более современным видом транспорта! Могли бы взять кэб.

— Кэб? Из Америки?… Помилуйте!

Так он еще и американец!

Начальник станции ухватил правой рукой непокорную левую и, что есть силы, затряс. Колокол, наконец, отозвался, но не гулким, исполненным достоинства звуком, возвещающим торжество расписания, а частыми тревожными ударами, словно в станционное здание проникли бомбисты, или там начался пожар. Паровозный машинист, услыхав тревогу, немедля дал свисток и дернул состав, намереваясь увести поезд от неведомой опасности. Тяжелые, блестящие машинным маслом шатуны дрогнули, проворачивая огромные колеса, но на этот раз немочная болезнь коснулась уже не начальственной длани, но могучей машины, лишь недавно выпущенной на линию. Колесо провернулось с визгом, словно самая рельса тоже была щедро полита маслом.

Машинист высунулся из кабины, глядя на буксующие колеса, станционный рабочий — стрелочник или сцепщик — с ведром кинулся к пожарному ящику с песком, и в этот момент с громким чмоканьем сработал допотопный телепорт, и на платформе объявился опоздавший пассажир со всем своим багажом.

Чернокожий мог бы не сообщать, что его патрон прибыл из Америки, это и так бросалось в глаза. На любой карикатуре янки изображаются именно такими. Тощий и длинноногий, в нелепом цилиндре, который тщился быть модней модных, но вызывал лишь усмешки, в кургузом сюртучке и полосатых штанах. И, конечно же, физиономию пассажира украшала козлиная бородка, без которой не бывает дяди Сэма. В руке заокеанский дядюшка сжимал тяжелую трость с набалдашником, которой энергично и опасно размахивал.

Зато к какому племени принадлежит второй слуга заморского дядюшки, не сказал бы и опытный антрополог. Роста он был такого, что приличен только пигмеям и карликам, зато в плечах раздался на удивление, представляя собой подобие квадрата. Рыжая шевелюра и обширнейшая борода того же ирландского цвета указывали на принадлежность носильщика к белой расе, хотя черты лица и самый его цвет были надежно скрыты все той же бородой. Если в руках у хозяина не было ничего, кроме трости, то рыжебородый оказался нагружен сверх всякого разумения. Ни один из носильщиков, промышлявших на платформах, не мог бы ответить, как двумя руками ухватить враз четыре саквояжа. А у коренастого на плече громоздился еще и сундук. Такие сундуки были на памяти у наших прабабушек, но и тогда никто их в путешествие уже не брал, стояли они в домах, как артефакты былых времен. Судя по всему, это чудо столярной мысли покинуло Британию на судне «Мэйфлауэр» и теперь вернулось к родным пенатам, воспользовавшись дряхлым телепортом.

— Посадка закончена! — закричал кондуктор, увидав колоритную троицу, но его, не заметив, отодвинули в сторону, и сундук первым загрузился в вагон. Затем последовали саквояжи и их коренастый носильщик. Последним в вагон запрыгнул чернокожий шляповладелец. На прощание он кокетливо помахал ручкой начальнику станции, и в ту же секунду, не дожидаясь, пока под буксующие колеса будет досыпан песок, поезд тронулся.