Марик Лернер - Обмануть смерть

– Как прикажете, – низко кланяясь, произнес вслух.

А лекарь… В конце концов, он секретарь, а не высший жрец, и сроду не лез в теологические дебри, предоставив заниматься этим всем, кому положено. Пусть проверяют свои дикие теории. В экспедицию надо сунуть подходящего человека, и пускай хоть подземный ход через море роют. Для его целей происходящее не важно и не интересно. Боги, люди, души… Вот из кого бы собственноручно с большим удовольствием вынул душу, так это из сходящего с ума начальника. Нельзя пока. Прежде требуется наладить отношения с новым императором. Выборы – выборами, но утверждает первосвященника сидящий на троне. Как и егокоронует высший жрец Солнца. Друг без друга никуда. А вот в такой ситуации как сегодня можно слегка перетянуть одеяло на себя. И здесь уверенность Годрасов, что Храм – должник, даже полезна.

– И не задерживайте, – с угрозой приказал старик, – если Марван просто сбежит, бросив Легион, уже и наши предложения не станут котироваться. Победа и так окажется у них в кармане. Действуйте, время пошло!

Легионеры

Они миновали кучу отрезанных рук и ног, над которыми, громко жужжа, вились довольные мухи; не сговариваясь, обошли по широкой дуге палатку, в которой продолжали трудиться военные лекари. Раздающиеся оттуда дикие крики боли и недовольный приказ: «Держите его, скоты!» – на приятный лад не настраивали.

Все вкруг было занято лежащими и сидящими людьми, нуждающимися в помощи. Кого-то приносили, кто-то добрался самостоятельно. Все с жуткими ранами. Слегка пострадавшие не станут заявляться к медицинскому сборному пункту. Перевязку сделать можно и самостоятельно, а тут, дожидаясь своей очереди, недолго и окочуриться. Пахло потом, кровью, гноем, дерьмом и чем-то медицинским, причем крайне неприятно. Феликс точно знал – это какая-то гадость для гигиены. Вонять лучше она от этого не стала. Старая, еще детская истина: лекарство на вкус всегда, без исключений, отвратительно. Правда, в обязательном порядке утверждается, что оно полезное, но не всегда поймешь, насколько это правильно.

После расспросов они вышли, куда требовалось. Легионеров оказалось немного, вторую «баталию» кавалерия мятежников размазала целиком. Они взяли серьезную цену за свои шкуры, но живых там почти не осталось. Зато и обнаружился Навсар достаточно просто. Правда, сразу опознать оказалось сложно. Вся голова замотана окровавленными бинтами, одни глаза видны. Не мудрено, если словил саблей по башке. Еще счастливо отделался, мозги остались на месте. Поверхностное ранение. Крови много, а в целом ничего ужасного. Шрам через все лицо? Так солдат. Пусть найдут хоть одного бойца без шрамов. Моргалки на месте, руки-ноги тоже. Повезло. Да и неизвестно, как это будет смотреться, когда заживет. Может и ничего ужасного.

Навсар сам их окликнул, а то бы долго еще разглядывали лежащих в несколько рядов легионеров. Нижняя часть лица оставалась открытой, и он слабо улыбнулся, приветствуя. Ничего так, определил Феликс. Крови наверняка потерял много, однако бодренький. Бледность – ерунда. Хорошее питание все решает. В последние дни они насмотрелись на умирающих. Иногда будто печать в глазах. Глянешь, и ясно – не жилец. Объяснить это невозможно. Смерть пришла, и человек будто не хочет с ней бороться. А Навсар не таков. Он будет жить.

– Болит? – спросил Тор сочувственно и получил согласный кивок, сопровождаемый шипением. Движение явно отозвалось на раненом не лучшим образом.

– Зато живой, – жизнерадостно воскликнул Куш. – А Баграй с Ахмадом того, в поле остались.

Феликс резко пихнул его в бок.

– А что? – возмутился Куш, – ну не повезло, я тут при чем?

– Я видел, – сказал Навсар. – Они рядом были. Свой долг выполнили честно. Мы дрались до конца.

Опираясь на костыль (одна нога в гипсе), невнятно ругающийся коренастый тип в драной, заляпанной грязью и кровью одежде пробрался между лежащими и, осторожно вытянув больную ногу, присел рядом. Поставил рядом с Навсаром котелок. Физиономия у него с левой стороны была расцвечена всеми цветами радуги, но преимущественно черно-фиолетовым. Жизнерадостно улыбнувшись побитой усатой рожей, тип доложил:

– Каша пшенная с мясом. Неплохо вас кормят.

Тор уставился на когда-то красиво выглядевший простой черный мундир с явными следами от ремней и черно-серебряный шарф, на конце которого отчетливо просматривалась монограмма «Г», и с подозрением спросил: