Анастасия Медведева - Саята. Заря иных Богов [СИ]

— Ты? — спросила.

— Я, — ответил.

— Не возражаешь, если я немного побуду с тобой? — он подошёл к постели и присел на краешек.

— Нет, — я пригласила его прилечь рядом и убрала книгу.

Некоторое время лежали молча, но почему-то эта тишина не напрягала. Напротив, я расслабилась и не заметила, как прикрыла глаза. Велимир подтянул меня к себе и уткнулся носом в мои волосы.

— Велимир, что происходит? — спросила через некоторое время.

— Город в осаде, — неохотно признался он.

— Что? — я чуть не подпрыгнула, но он удержал.

— Всё под контролем, на границе постоянно дежурят Ночные стражники, — ответил, прижимая меня к себе.

— Но кто решился на такую дерзость? — удивилась я, — ведь у вас почти нет врагов!

— Мы вначале сами не поняли, — Велимир начал нежно гладить меня по волосам, — но потом они назвали себя. И выставили требования.

— Какие? И кто они? — я взволнованно посмотрела на него.

Так вот почему он ходит такой усталый целыми днями!

— Они назвали себя Барсами. И сказали, что им нужны двое пришлых.

У меня сердце остановилось. Знает ли он?

— А вы что? — спросила, едва сдерживая дрожь в голосе.

— Мы сказали, что не знаем, о ком идёт речь.

Я тихонько кивнула и положила голову ему на грудь.

— Сая…

Его голос вибрацией прошёлся по всему телу, и я вдруг поняла, как мне нравится слышать своё имя из его уст.

— Я знаю о вас, — я замерла, а он продолжил, — Ярослав рассказал мне.

— И что ты будешь делать? — тихонько спросила.

— Ничего, — ответил он, прижимая меня ещё сильнее.

— Велимир, они уничтожили целый город. Они не остановятся ни перед чем.

— Я не отдам тебя никому, — прорычал он.

А я почему-то расслабилась…

Впору было паниковать и кричать о том, что это профессиональные убийцы! Что даже если город выдержит осаду, Барсы найдут способ выкрасть меня! Что они не остановятся ни перед чем!

Но я почему-то лежала и улыбалась, а на душе было так хорошо и спокойно.

— Сая, выходи за меня.

Я замерла. Нет, я окаменела! Нет, я…

— Выйду, — выдохнула, сама не веря, что сказала это.

Велимир приподнял меня, заглядывая в глаза, прикоснулся ладонью к щеке и внезапно притянул к себе, впиваясь в губы.

И столько всего было в этом поцелуе — заявление прав, желание, обещание, любовь… У меня тут же закружилась голова, а сердце застучало так быстро, что казалось, сейчас вырвется — чтобы на век соединиться с его.

Боже, кажется, это счастье?

Он оторвался от меня, глядя какими-то безумными глазами и резко перевернулся, укладывая меня на спину.

— Ты обещаешь? — хрипло прошептал.

— Обещаю, — счастливо улыбнулась, чувствуя, как по щеке покатилась слеза.

— Почему ты плачешь? — тут же забеспокоился он.

А я вспомнила, как когда-то, кажется, в прошлой жизни, совершенно другой человек задал мне тот же вопрос. Тогда я не знала ответа. Теперь знаю.

— Потому что счастлива.

Мы так и заснули — вместе и поверх одеяла, поскольку не могли оторваться друг от друга даже для того, чтобы снять одежду или расстелить постель. Казалось, что ещё мгновение, и кто-нибудь ворвётся со словами «Вы не можете этого сделать!» или «Мой сын никогда не женится на простой девушке!»

Но никто не ворвался, а мы так и заснули, в объятиях друг друга — счастливые и одновременно не верящие в своё счастье.

Когда я проснулась, Велимира уже в комнате не было, зато воздух наполняли ароматы цветов. Я потянулась, как кошка, мурлыча от удовольствия и открыла глаза… чуть не подскочив на кровати — цветы были повсюду!

Не в силах бороться с счастливой улыбкой, я встала и подошла к особо большому букету, стоявшему на полу в вазе — сверху него, среди цветов, торчала записка.

Я развернула её.

Кажется, улыбка сегодня не слезет с моего лица!

Ровным, чётким почерком на ней было написано одно слово. Но я уже готова была петь и прыгать по комнате!

Дверь открылась, и я развернулась, спрятав записку за спиной.

— Милана! — воскликнула я, — где ты была?

Служанка обвела мою комнату недовольным взглядом и с затаённой злобой посмотрела на меня. Я даже отступила от такого приветствия.

— Кнесинке плохо, князь при смерти, а вы! — не скрывая своего негативного отношения, воскликнула она.

— Что — я, Милана? — спросила у неё с вызовом. Неужели возьмется читать мне нотации?

— Околдовали его! — выплюнула та, глядя на меня уже с неприкрытой ненавистью.

— Ну, предположим, не околдовала, а полюбила, — стараясь не заводиться, ответила я, — ты лучше скажи мне, что с Кнесинкой?