Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Быть может я от этого страдаю, — улыбаясь, промолвил Рун с деланным огорчением.

— И от чего же? — развеселилась Лала.

Рун призадумался.

— Ну же, — подбадривала его Лала.

— От недостачи жертв, — наконец нашёлся он.

— Ну да, такое может быть, — уже без всякой иронии признала Лала.

— Вот видишь!

— Бедняжечка! — с юмором произнесла она.

— Жестокая, — с шутливым огорчением парировал Рун.

— Ты так меня смешишь сегодня, Рун, — порадовалась Лала. И вдруг, вздохнув, подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Рун, ты хоть понимаешь, что это будет мой самый первый поцелуй? — уже без всякой улыбки мягко сказала она. — Ну, настоящий, с мужчиной. С парнем.

— Вот это да! — поразился Рун. — Ничего себе.

— А ты что думал, Рун? Что я целую всех направо и налево?

— Да нет, просто не задумывался об этом никогда. Действительно, большая жертва.

— Огромная, Рун.

— Прости.

— Да не за что тебе просить прощенья, — улыбнулась Лала. — Ну что ты, милый.

— И получается, она теперь зазря.

— Как это? — спросила Лала с искренним недоумением.

— Ну это же всё было ради могущества.

У Лалы дрогнули губки, и на личике появилось выражение безмерной печали.

— Это не было ради могущества, Рун, — с трудом проговорила она обиженно. — Ты отказался от чудес. Ради меня. Пошёл на жертву. Огромную. Вот ради этого.

У неё на глазах выступили слёзки.

— Лала, ну ты меня не так поняла, — ласково произнёс Рун извиняющимся тоном. — Мы пошли на обещание ради могущества. Но оказалось, из-за проклятья тебе его не обрести. А жертвы стали результатом обещанья. Когда бы знали мы, что есть проклятье, не стали б обещать, и не было бы жертв. Вот это я имел в виду. Прости.

Лала побуравила Руна глазками, но кажется успокоилась. Улыбнулась тепло. Снова положила голову ему на грудь. И вздохнула.

— Врунишка, — буркнула она счастливо.

— И в чём же я соврал? — усмехнулся Рун.

— Ты-то пошёл на обещание не ради могущества. А потому что я ревела.

— Нет, это был коварный план. Я знал, что ты пожертвуешь в ответ. И я заполучить сумею право. На первый поцелуй твой.

— Действительно, ужасно коварный план.

— И он, заметь, сработал.

— Не стыдно тебе так обманывать несчастную фею?

— Так это ты сейчас несчастна? Какая же бываешь, когда счастлива?

— Ещё счастливее.

— А так бывает?

— Кто знает.

— Лала, — произнёс вдруг Рун без тени шутки.

— Что, милый?

— Ты не жалеешь? Что обещала эту жертву. Когда она настолько велика, — спросил он мягко.

— Нет, — искренне заверила Лала. — Нисколечко. Ты так заботишься обо мне, Рун, обнимаешь всегда… столь трепетно. Я, пока с тобой, всё время счастливая-счастливая. Спасал меня не раз. Помогаешь. Утешаешь в минутки грусти. Не стал меня неволить, отпустил, когда поймал. Мне кажется, Рун, любой другой дар не был бы достаточным за то, что ты делаешь для меня. А этот будет в самый раз. У меня нет ничего более дорогого, что я могла бы подарить тебе.

— Спасибо, Лала, — тихо промолвил Рун.

— Пожалуйста, мой зайка, — ответила Лала тепло.

— Рун, — снова позвала она его через некоторое время.

— Что?

Она подняла голову и посмотрела ему просяще в глаза.

— Давай присядем и посидим подольше. Ну, рядышком. Раз уж ты меня даже за ручку не держал сегодня ночью. Соскучилась. И магии бы надо. Поднакопить. А-то наобещала девочке подарок. Обычно, Рун, феям достаточно легко даётся наколдовывать игрушки. Все ж сами были детками, а в детстве колдуешь себе кукол. Но я-то слабая была всегда, не слишком много практики, мне это трудно. Не знаю, выйдет ли ей дудочку наколдовать. Или хотя бы куколку какую. Переживаю из-за этого.

— Я сие предвидел, — довольно похвастал Рун. — Поэтому сходил на рынок. И дудочку купил.

— Правда?! — обрадовалась Лала безмерно.

Рун кивнул.

— Да ты же мой хороший! — воскликнула она с чувством. Обхватила его за шею, их лица сблизились, и Лала вдруг замерла.

— Ой, — сказала она виновато, немного покраснев. — Чуть не расцеловала тебя, Рун.

— Чёрт! — в притворном огорчении вздохнул он. — Опять я нецелованный остался.

— Чем же тебя отблагодарить за дар столь ценный, за заботу, суженый мой? — ласково спросила Лала, сияя.

— Хм, — призадумался Рун, хитро прищурившись. — Ну, давай посидим рядышком. По мне вполне хорошая награда.

— Ну так и быть, — разулыбалась Лала. — Только, Рун. Помоги мне на лавочку усесться. А-то как бы не упасть.

Самым удивительным из времяпровождения с Лапой наверное было её счастье. В ней всё всегда очень нравилось Руну, но это было что-то особенное. Кто не видал счастливых людей, тот не поймёт, кто не видал счастливых девушек, не поймёт вдвойне, кто фей объятий не встречал счастливых, тот и на треть не будет близок к истинной картине в своих попытках жалких счасти е представить. Это же не только её улыбка, её сияющее личико, её лучащиеся радостью озорные глазки. Это и её хорошее настроение, словно передающееся из её души прямо в твою, порождая там яркий свет, и журчащий нежный её голосок, и безмерно трогательные интонации слов. И каждый жест, и каждое движение. Всё источает гимн стремленью жить и наслаждаться прелестью добра и теплоты, дарованными небом. Ну вот что-то такое. Ну как это опишешь, нету слов. Чтоб передать те чувства. Она становится словно солнышко, только проливающее на всё вокруг не свет, а счастье. И когда счастье это вызвано тобой, когда прижмёшь её к сердцу, как что-то самое драгоценное в мире, и она начинает светиться, и с каждою минутой всё сильней, а если долго так сжимать её в объятьях, то и отпустишь, а она не угасает, всё освещает тебе душу. Как это может не согреть внутри, не пробудить там что-то самое… глубинно трепетное. Наверное это и есть истинный рай. Сравнится ли покой средь райских кущ с волнением и радостью блаженства быть рядом с кем-то, кто тебе столь дорог? И для кого столь дорог ты. Навряд ли. Пусть ангелы завидуют в эдеме, что на земле есть эдакое диво. Меж двух сердец. Как будто не влюблённых. Но упоённых близостью друг к другу. Может сегодня дело было не только в близости, не только в объятьях, в чём-то ещё. Рун не знал. Но разве это важно, в чём причины. Когда она зажглась безмерным счастьем. И озаряет им тебя и всё вокруг. Они сидели, обнимаясь. Говорили о разных пустяках. Смотрели друг на друга. И было в её взгляде столько чувств. Разнообразных сразу. И капельку насмешки добродушной, и чуточку смущенья и волненья, и много-много ласки и тепла, доверие, привязанность, надежда, немножечко кокетства, благодарность. И бесконечность милого невинного девичьего очарования. И это длилось и длилось. И не хотелось, чтобы закончилось. Жаль, что конец бывает у всего. Примерно через пол часа снаружи совсем рядом с домом послышался топот копыт и ржание.