Олег Будилов - По дороге к высокой башне. Часть третья [СИ]

— Ты имеешь в виду визит короля?

— Да.

— Все было взаправду, — заявил Холин, стаскивая с меня одеяло и бесцеремонно задирая рубашку, — ты теперь владыка. Монахи, как с ума посходили — только и говорят о том, что в монастыре побывал сам король. Сейчас они готовят твои покои. Скоро будем переезжать.

Я тяжело вздохнул. От боли и слабости меня мутило и сама мысль о том, что меня куда-то понесут, казалось, отбирала последние силы.

— А здесь остаться нельзя?

— Конечно нельзя, — с важным видом ответил Холин, разматывая повязку, — ты теперь важный человек, владыка, и не можешь ютиться в этой конуре. Теперь мы с тобой достойны большего.

— Я-то владыка, а ты-то кто? — спросил я, чтобы немного сбить с него спесь. На мой взгляд, бывший разбойник стал слишком задирать нос.

— Как кто, — удивился Холин, — твой оруженосец.

— У священников нет оруженосцев, — проворчал я.

— Теперь есть, — ответил он и с силой потянул присохшую повязку, не слушая моих возмущенных криков.

Король отправился в столицу, армия ушла, и мы опять оказались предоставлены сами себе. Монахи вернулись в монастырь и занялись своими привычными делами. Первое время я ничем не мог им помочь, потому что раны мои заживали медленно. И все-таки при любой возможности я старался выбираться из постели и посещать молельный зал. Много нужно было сказать слов и передумать мыслей, чтобы донести до богов все то, что происходило на нашей многострадальной земле. Нужно было отмолить грехи великого множества павших воинов, чтобы их мятежные души, наконец, обрели покой. Мертвецов было столько, что опять все правила погребения были нарушены, и это беспокоило меня. В степи ни гор, ни лесов нет, поэтому все тела были не подняты на скалы и не подвешены на деревьях, а закопаны у самой границы чужих земель.

— Святотатство, — жаловался мне преподобный Стимон — монах шестого уровня. Он молился денно и нощно, умоляя богов вознести на сверкающие вершины души умерших.

— Не вырваться им из-под земли, не найти дороги, — бормотал перепуганный старик.

— Успокойся, брат, — увещевал его я, — согласно запискам Гугона Благочестивого, душа покидает тело на третий день. А мы похоронили героев как раз на четвертый. Они уже давно взирают на нас с вершин.

— Но место демоническое, — монах сокрушенно качал головой, — земли проклятых язычников вплотную подступают к могилам.

— Вот и будут они незримой защитой нам от полчищ варваров и нечестивцев, — продолжал я, — и силой духа своего оградят нас от будущих нашествий.

— Слава богам. Да услышат они твои слова, — говорил старик и уходил от меня успокоенный.

У меня хорошо получалось утешать других, но сам я покоя найти не мог. Ночами ко мне являлись образы тех, кого я привел в монастырь перед великой битвой и обрек на смерть. Я видел Нимана и Пошуна, Зумона с братом и многих других. Что я мог им сказать? Только поклониться в пояс за то, что до конца оставались верны своему слову.

Колун Хромоногий покинул обитель одним из первых. Многие раненные еще оставались на попечении монахов. Старик отправлялся в лесное святилище с тощим заплечным мешком, в котором был молитвенник, черствая лепешка и кусок сыра. Перед уходом он заглянул ко мне.

— Опять возьмешься за старое? — спросил я.

— Не знаю, — честно признался он, — вроде, как я богам обещал отойти от прежнего ремесла, но ты же знаешь — человек слаб.

— Прихожан моих плохому не учи и вина много не пей, — напутствовал я старика.

— Не беспокойся, — Колун улыбнулся, — король обещал меня повесить, если я нарушу его волю, а мне еще пожить охота. Может, и приживусь в твоем храме. Ты-то вон душегуб похлеще меня, а прижился. Еще и во владыки выбился.

Я только рукой махнул.

— Ступай уже.

Благодаря заботам монахов Рамин скоро тоже поднялся на ноги. Он лишился глаза, но других серьезных ран у него не было. Молодая кровь довольно быстро одолела боль и лихорадку, но воин не спешил покидать обитель. Братья рассказывали мне, что часто стали замечать юношу в молельном зале. Он знал всего пару молитв, но не стеснялся обращаться к монахам с вопросами и скоро они взялись учить его священным текстам. Наверно именно поэтому я совсем не удивился, когда однажды он пришел ко мне за советом.

— Здравствуй, владыка, — сказал Рамин, преклонив передо мной колено.

— Встань, воин, — ответил я с улыбкой, — не стоит боевым товарищам падать друг перед другом на колени. Чем я могу помочь тебе?