Игорь Маранин - И у стен есть уши [СИ]

Запомни, в любой стене может кто-то жить. И в этой, — Корнелиус невежливо ткнул пальцем в простенок между комнатой и кухней, — и в этой, и в той. Жизнь… нет, существование, конечно же существование!.. тех, кто заперт в Стене, скучно и однообразно. Stare putes, adeo procedunt tempora tarde, как говорил Овидий, время тянется так медленно, что кажется — оно остановилось. Единственное, что хоть немного скрашивает скуку, это наблюдение за нами. За живыми людьми. За их грехами и пороками. О! Каких только событий не наблюдал я, оказавшись По Ту Сторону! Будь я Шахерезадой, мне хватило бы их на несколько тысяч ночей. Но к делу.

Гость отставил опустевшую чашку и пристально посмотрел на меня.

— Я хочу вознаградить вас за свое спасение, молодой человек. Дело в том, что я отправился когда-то в свое путешествие не просто из любопытства. У меня накопилось огромное количество долгов. И чтобы рассчитаться с кредиторами, я был вынужден прибегнуть к крайне опасному шагу — уйти в Стены. Ведь в стенах и фундаментах домов скрыто немало кладов. Клад я, кстати, нашел, и не один. А кредиторы мои давно уже поджариваются в аду. Так что всё это тебе, пойдем.

Мы вернулись в комнату к книжному стеллажу. Корнелиус осторожно взял меня за руку — а ладонь у него теперь была совсем теплая, человеческая! — и тихо прошептал:

— Зажмурь глаза и сделай шаг вперед. Как только окажешься По Ту Сторону, можешь открыть глаза. Увидишь большой ларец с драгоценностями, возьмешь его левой рукой и подашь мне. А я выдерну тебя обратно. Не бойся, тут нет ничего страшного. Просто мне нужно читать Руны, а это можно сделать, только оставаясь вне Стены.

И, не дожидаясь моего ответа, маг что-то тихо запел на древнем незнакомом языке. Я зажмурил глаза и шагнул вперед, ощущая мягкое сопротивление. Словно меня держала какая-то плотная ткань. Держала, держала, а потом лопнула громким хлопком, и я провалился в неизвестность. Открыл глаза и увидел светящийся в сером полумраке ларец. Тяжеленный! Еле-еле поднял его, обернулся и чуть не выронил: передо мной как на ладони лежала моя комната, а я был… в Стене!

— Давай его! — выкрикнул маг.

Неожиданно легко подхватил тяжелый ларец, криво усмехнулся и… отпустил мою руку. Я рванулся вперед, но было поздно. Стены приняли меня в свой мир и не хотели выпускать обратно. А посередине комнаты — моей комнаты! — стоял кривоногий Корнелиус и громко хохотал…

Отчаяние не приходит сразу. Чтобы не случилось, в первый момент человек просто не верит произошедшему. Он пытается найти выход, но… Выхода нет. Время не повернешь вспять. Судьба уже бросила кости и тебе выпало «пусто». И вот тогда тебя скручивает, наконец, отчаяние. Хочется выть в голос и биться головой о стену. Хотя бы изнутри… Но головы нет — ты всего лишь бесформенная тень. Заблудившаяся в ином мире память о себе живом. Не в силах больше смотреть на хохочущего мага, я отвернулся… отвел глаза? рассеял внимание?.. и тут на меня налетело что-то сильное и свирепое.

— Ага! — выкрикнуло Что-то. — Попался! Теперь ты, сволочь, за все ответишь!

Затем резко развернуло меня к себе лицом, испуганно ойкнуло и отпустило. Передо мной в сером полумраке междустенья колыхалась Тень.

— Ты не Корнелиус, — огорченно констатировала она женским голосом, — но где же он?

— Он там… — вздохнул я. — В моей комнате.

И мы одновременно посмотрели на все еще смеющегося мага. Он словно почувствовал это. Поправил парик, выпрямился и надменно бросил слова в пустоту комнаты:

— Если ты уже познакомился с Соней, то передавай ей мои наилучшие пожелания. Адью, красавица!

И развернувшись на каблуках, Корнелиус подхватил сундучок и проследовал на балкон.

— Раззява! — выругалась на меня Соня. — Кочка болотная! Он у меня уже в руках был! Откуда ты только взялся на мою голову?!

Я виновато пожал плечами. По крайней мере, попытался это сделать.

— Мы хоть где? — спросила женщина-тень. — Всё еще в Петрограде?

— Мы в Новосибирске, — ответил я. — Скажи, а обратно теперь как-то можно? Или это… навсегда?

— Новосибирск какой-то, — проворчала Соня, — понастроили тут городов, плюнуть некуда. Говорила я Зинке, не радуйся раньше времени! А она: «Тринадцать лет! Мы так недавно Его приветили, любя». Вот, доприветствовались. Ты чьих будешь?

— В смысле? — не понял я. — Меня зовут Дима. Дима Дымов, парикмахер. Вы про какую Зинку-то? Про какие тринадцать лет?

— Про какую… Про Гиппиус. Дружили мы с ней когда-то. Она все перед первой мировой думала, что двадцатый век еще исправится. Мол, ему только тринадцать. Ага, исправился, как же. Меня Соня зовут, Софья Подосинкина. В Смольном училась, институт благородных девиц, мать его так. Пока за драку не выгнали. Ах, какая была славная драка! Ты когда-нибудь ночной вазой от троих оборонялся? Чепцом уши противнику завязывал?

Читать дальше