Ши Эрншоу - Коварная бездна [litres]

– Семья. То есть мама.

– Она тебя не отпускает?

– Не в этом дело. Просто она… просто она не совсем здорова. – Я отвожу взгляд и мотаю головой. Немного правды не повредит.

– Не хочешь говорить об этом?

– Точно так же, как ты не хочешь сознаваться, откуда приехал, – ровным голосом отвечаю я, – и что случилось… – Я чуть было снова не заговорила о его брате, но вовремя остановилась.

Бо со стоном выдыхает и снова протягивает мне бутылку. Оба отпиваем по глотку, вместо того чтобы сказать правду. Похоже, мы придумали новую игру: не хочешь отвечать на вопрос – пей.

– Причины остаться есть всегда. Но нужно найти хотя бы одну причину уехать. – Наши взгляды встречаются, и какая-то знакомая искорка вспыхивает во мне. Не хочу себе признаваться, но этот огонек освещает самую потаенную часть моей души. И я вбираю его в себя, как солнечный свет.

– Пожалуй, я пока ее не нашла. – Мои щеки краснеют, лицо горит.

Над маяком с завыванием проносится ветер, стекла дребезжат.

Бо всматривается в ливень. В глазах скрыта боль. Как бы прочитать его мысли? Меня тянет коснуться его лица…

Внезапно – словно кто-то нажал невидимую кнопку, и механизм отключился – шторм стихает; дождь слабеет, превращается в морось и повисает туманом; черные зловещие тучи смещаются к югу. Будто открылся занавес, а за ним обнаружилось темное, усеянное звездами небо.

Роуз вскакивает с места и кружится от восторга.

– Поехали загадывать желания! Прямо сейчас!

– На кладбище кораблей? – спрашивает Хит.

– Ага!

– На какое кладбище? – Бо вздрагивает и только тут отворачивается от меня.

– Сам увидишь, – отвечает Роуз.

В темноте добираемся до причала. Хит настаивает, чтобы мы все плыли на его лодке, так что приходится тесниться. Бо берет меня за руку – хотя я держу равновесие на воде не хуже, чем на суше, и в этом не нуждаюсь – и не отпускает, пока мы не садимся на скамью.

В лодке чисто и почти пусто, только у борта аккуратной стопкой сложены оранжевые спасательные жилеты. Хит дергает за трос, и мотор тут же заводится.

Может, не стоило с ними плыть? Глубокая ночь; голова слегка кружится от того, что кровь разбавлена вином. Но эта расслабленность так притягательна: вино сглаживает острые края моего ума, облегчает постоянную тревогу, которая живет под моими ногтями и давит на плечи.

Я крепче цепляюсь за край скамьи. Мы медленно продвигаемся через неестественно спокойную бухту. Остовы затонувших кораблей торчат над поверхностью, как надгробные камни; зазубренные металлические выступы, постоянно омываемые течением, проржавели и почти превратились в песок.

– Жаль, мало вина взяли, – бормочет Роуз настолько тихо и невнятно, что ей никто не отвечает.

Впереди показывается позеленевшая, покрытая слоями мха и водорослей мачта, самая высокая на кладбище кораблей. Флаг, когда-то висевший на ее вершине, давно истлел и рассыпался в прах.

Хит замедляет движение лодки и в нескольких футах от мачты полностью глушит мотор. Тусклые, еле заметные контуры корабля находятся прямо под нами, достаточно близко к поверхности, чтобы зацепить винтом моторки. Подплывать так близко очень опасно, но именно потому подростки рвутся сюда пощекотать нервы. Где не страшно, там неинтересно.

– Монетки у кого-нибудь есть? – спрашивает Роуз.

Бо переводит взгляд на меня.

– Для чего?

– Чтобы загадать желание.

– Это пиратское судно, – объясняет Хит. – По легенде, если бросишь монету пиратам, которые до сих пор обитают на корабле, они исполнят твое желание.

– Наверное, там уже сотни – нет, тысячи долларов! – говорит Роуз, делая пассы рукой, как фокусник.

– Или горстка мелочи, – возражаю я.

Хит и Бо исследуют содержимое своих карманов. Хит достает две десять и двадцать пять центов; Бо – три монеты по двадцать пять центов и несколько одноцентовиков.

– Чем выше номинал монеты, тем больше шанс, что желание исполнится. Пираты жадные. – Роуз хватает четвертак с ладони Хита.

Хит жертвует десять центов, я и Бо – по одному. Наверное, мы оба настроены не особо оптимистично в отношении своих желаний.

Впрочем, я всегда загадываю одно и то же.

Мы сжимаем монеты в кулаках и вытягиваем руки за борт как можно дальше. Роуз считает до трех. Раскрываем ладони. Монеты плюхаются в воду, быстро опускаются вниз, скользя вдоль зазубренных дырявых обломков, и, наконец, исчезают в пучине.

На мгновение мы замираем, затаив дыхание, ожидая, вдруг что-то произойдет прямо сразу. Но ничего не случается. Бо с шумом выдыхает, а я обхватываю себя за плечи, чувствуя внезапный озноб. Мне тревожно.