Кристофер Мур - Подержанные души [litres]

– Вы – буддистский священник и полицейская в придачу?

– Под прикрытием. А говоря технически, я монахиня.

– Я б посмотрела такой сериал, – произнесла медсестра. – Не верила б ничему, но смотрела бы с наслаждением.

– Прошу прощения?

– Идите и будьте с мистером Свежем. Но оставайтесь с ним. Никаких блужданий и никакой детективщины, пока окучиваете его душу. – Медсестре было непонятно, почему люди никак не могут вычислить, что как только добьешься своего, можно перестать врать. Ее так и подмывало отмотать назад и отозвать то разрешение, которое только что дала.

– Спасибо, – сказала ей Одри. – Благословляю.

Через полчаса Одри стояла в коридоре у каталки, на которой лежало тело Мятника Свежа, когда его глаза открылись.

– Привет, – произнесла она.

И тут же нажала на кнопку “отправить” в своем телефоне, посылая сообщение, которое набрала заблаговременно: “ОН ЖИВ”.

Глаза его распахнулись широко, заметались, будто он пытался вспомнить, как разговаривать.

– Вы были мертвы чуть меньше часа, – сказала она. – Считайте, просто немного подремали. Чарли сказал мне, что вы вернетесь. – Одри наблюдала, как во взгляде дылды, казалось, оседает смятение. Все это было ей в новин-ку, но она присутствовала, когда оживал Беличий Народец, получив человечью душу, – те всегда бывали растеряны и, похоже, вынуждены были себе напоминать о пределах действительности, поскольку для них действительность только что запихнули в банку и хорошенько встряхнули. Для некоторых она осела погодя, а кое для кого, судя по всему, не осела совсем. – Возможно, вам сейчас холодно. Брюки с вас срезали, и я не знаю, что стало с вашей рубашкой. Я вам принесла вот это. – Она подняла повыше зеленую больничную пижаму, которую выудила из ларя, когда санитар катил тело Мятника Свежа по коридору в подвале. – Но у меня ваши пальто и обувь. Полочка под каталкой. На одной кроссовке кровь. Извините.

Глаза Мятника перестали метаться. Возникло такое ощущение, что какая бы часть его ни искала действительности, она ее наконец обрела.

– Они срезали с меня сшитые на заказ кожаные штаны, ебена мать?

– Ну поглядите на себя – весь живенький и вообще кум королю, – произнесла она. Наверное, – следовало сказать что-нибудь поглубже – что-то из Сутры – сердца: “Пустота неотлична от формы, форма неотлична от пу-стоты” [75] Пер. А. Терентьева. “Сутра сердца совершенной мудрости” (Праджняпарамита хридая сутра, ок. 750–1200 гг. н. э.) – один из самых известных первоисточников буддизма Махаяны. , – но вместо этого она произнесла: – Да кому нужны штаны? Вы живы.

– Говорит тот, кто жив и на ком штаны.

Одри кинула ему больничную пижаму.

– Я отвернусь и за коридором послежу.

Дылда сел, повернувшись боком на каталке, и принялся втискиваться в робу.

– Вы же руководили смертью многих людей, когда были монашкой, верно?

– Я провела через бардо сто пятьдесят три души.

– И как моя кончина была?

– Недурно. На крепкую семерочку. Сильно выше среднего.

– Все плакали?

– Ну, большинство слёз лилось, когда еще пытались вас спасти. Лили пришлось круче всего. Я не была в палате, когда вы на самом деле скончались, но совсем скоро после этого Чарли сказал, что вы вернетесь, поэтому все приободрились. Мне кажется, Лили даже сказала “йиппиии”, когда выходила.

– А почему Чарли тут нет? Он же вам сказал, полагаю, куда отправился?

– Да, но ваш сородич Лимон забрал Софи.

– Блядь.

– Призрак с моста сообщил Лили, что Лимон держит Софи в Мысовом форте под мостом.

– Оделся, – произнес он. Роба была экстракрупного размера, но не роста, поэтому приходилась ему как раз в бедрах и плечах. А вот штаны заканчивались сразу под коленями, рубашка – на середине талии. Он выглядел помесью хорошо сохранившегося выжившего в кораблекрушении и очень большого марокканского мальчика-слуги. – Кто-нибудь ранен?

– Нет. Он просто заявился к ним домой и забрал ее. Джейн и Кэсси никак не смогли ему помешать.

– А русская старушка – у нее порядок?

– Поправится, говорят.

– А вы? Мой брательник вам баки заколачивал, когда вы у него были? Делал вам больно?

– Нет. Вообще-то он не дал Морриган сделать мне больно.

– Почему это?

– Что почему? Вы о чем?

– В смысле – почему он не сделал вам больно? Почему старушка не умерла? Почему он забрал Софи? Она же просто маленькая девочка теперь, верно? Если он такой гад, как вышло, что вы все живы?