Серг Усов - Герцог ре,Сфорц [АТ]

Олег разрешение дал, но, подозревая в этом матёром, коренастом моряке пирата, поручил Бору и Нечаю присматривать за ним. Пока никаких нареканий в его адрес не было.

— Хорошо, уговорил, — согласился Олег, — Только с бароном Гури посоветуйся, он лучше знает спрос. И это, — герцог строго посмотрел на своего минфина, — Чего у тебя жена и обе дочери оборвашками ходят? Ну, жена — ладно, хотя и ей, как баронессе, негоже так одеваться. Но дочерям-то пора уже женихов подбирать. Ты чего жадничаешь? — со своими близкими людьми, а Армин, бесспорно, относился к таким, он привык говорить открыто, — У тебя денег, как у дурака махорки. Доходы с баронства ты удвоил, я тебе тоже, вроде бы, денег не зажимаю. Или мало плачу? Трогай! — крикнул он кучеру.

Армин с укоризной посмотрел на Олега.

— Денег вы мне платите более, чем достаточно, — сказал он, — И девочки у меня прилично одеты. Всегда чистенькие и опрятные. Я знаю, это вам баронесса Ленер на меня напраслину возводит. Веда сама каждый день новые платья одевает и остальных подзуживает.

Выдавать свою подругу, что это она ему на Армина наябедничала, Олег не хотел. Но, как видно, тут скрывать-то особо было и нечего — минфин её быстро вычислил.

Шестнадцатилетние близняшки Шела и Уфила были симпатичными, но излишне скромными. Веда утверждала, что виной всему жмот-отец, из-за которого девушки вынуждены носить старьё, что, понятно, не делает их весёлыми и общительными в компаниях, где все выглядят богаче. И Олег, в этом вопросе, был с ней согласен.

Казалось бы, какое ему дело до семейных взаимоотношений его соратников? Но Олег сам для себя решил, что своё ближайшее окружение будет держать под личным приглядом, и это решение выполнял.

— Армин, никакой роли не играет, кто мне доложил. Понимаешь? Главное, что мне доложили, и я решил, что ты слишком скуп для своих дочерей. А ещё, мне бы очень хотелось, дорогой мой министр, чтобы мои пожелания, в дальнейшем, не обсуждались, а принимались, как приказ. Договорились?

— Господин, да я ведь не…

— Приехали, — не стал выслушивать его оправданий Олег, — Стой! Останови здесь, — скомандовал он кучеру, — В школе ты мне не нужен, — похлопал он Армина по плечу, — И карета твоя не нужна. Так что, ты езжай, занимайся своими делами, а из нашего разговора сделай правильные выводы. Не разочаруй меня, Армин.

Олег легко выпрыгнул из кареты на магический мрамор центрального проспекта и, пройдя через рельсы конки, затем, сквозь аллею фруктовых деревьев, подошёл к кованным узорным воротам школы.

Такое неформальное и внезапное появление герцога вызвало в школе настоящий переполох.

Занимаемое человеком положение, естественно, во многом, определяет и отношение к нему. С Карой Олег был знаком с давних, можно уже теперь сказать, сольтских времён и, внешне, их отношения казались по-прежнему дружескими. Разумеется, они были на ты, и Кара не лезла за словом в карман, если надо было отшутиться на подколку Олега.

Но, всё же, что-то всё равно изменилось. Первой Кара уже не рисковала над ним шутить, а некоторые вещи, касающиеся неприглядных событий в школе, вроде домашнего запойного пьянства в выходной одного из хороших учителей, от герцога она скрывала. А он скрывал, что давно знает об этом от Нечая. И прочее, что как-то незаметно замутняло прежние чисто дружеские отношения. Впрочем, Кара его искренне ценила и уважала. Это он тоже знал.

Волнение Кары, при виде внезапно нагрянувшего герцога, ему было понятно из-за увиденных в огромном, не по количеству учащихся в заведении, школьном фойе следов тщательной отмывки стен, да и её раб, наводивший там порядок, был им остановлен, когда хотел предупредить свою хозяйку о прибытии герцога.

Никакого желания застать директора врасплох у Олега не было, он просто решил не отвлекать раба от порученного ему дела, но, видимо, зря — и Кару поставил в неудобное положение, да и бедолагу, скорее всего, под наказание подвёл.

— Привет, Кара, вижу, что воспитательный процесс проводится? — сказал он, войдя в директорский кабинет и увидев там двух мальчишек опустивших понуро головы и выслушивающих злое шипение директрисы.

Обоих парнишек Олег знал. Первый — бывший Шнырь, малолетний вор из Фестала, пригретый на воспитание сестрой и отправленный ею на обучение в псковскую школу. Только теперь его, с подачи Олега, звали Шреком, чем тот гордился — новое имя ему нравилось больше. Солидное. Вторым же был Менделеев — не Дмитрий Иванович, а Фрин, мальчишка маг, увидевший во сне заклинание Малого Исцеления.