Юлия Магарцева - Грэйс [СИ]

Мистер Реннер замолчал. Стоя напротив окна, он выглядел особенно внушительно, а его величавый силуэт обрамлял янтарный свет раннего заката.

— Что? — Очнувшись, наконец, пискнула Грэйс.

Доктор повёл бровью.

— А может, вы мне просто выпишите каких-нибудь лекарств, и я пойду? — С надеждой спросила она.

— Сожалею…

— Или поместите меня на реабилитацию в одну из ваших уютных палат! Ну, знаете, где-то между Наполеоном и Санта Клаусом.

— Боюсь, от этого тоже толку не будет.

— Боже, да вы что, серьёзно?! — Вскочила на ноги Грэйс. — Я пришла к вам за помощью, а вы внушаете мне ещё большую чушь, чем я сама себе понапридумывала!

К её величайшему сожалению доктор всё ещё был серьёзен. Грэйс стояла напротив и пыхтела от злости, еле сдерживаясь, чтобы вот-вот вновь не сбежать… но её что-то останавливало. Держало здесь, как в прочем и возвращало всё это время обратно. Что именно это было, девушка ещё не поняла — странный ли доктор со своим обаянием, его светло-серые глаза, или свой собственный страх?

Между тем на стене в кучке грязи уже, во всю, распускался потрясающей красоты алый цветок.

Грэйс и мистер Реннер переглянулись.

— Не может этого быть, — покачала головой девушка.

— Пойдём со мной, — шагнул к ней тот и, осторожно взяв за руку, повёл к дверям. — Я кое-что тебе покажу.

В общем коридоре было почти безлюдно. В холле, за стойкой сидела женщина-секретарь, которая днём без перерыва отвечала на телефонные звонки, а сейчас листала глянцевый журнал. На стульях, чуть поодаль от дверей психиатра, ждал своей очереди какой-то парень с перебинтованным запястьем.

«Наверное, в процедурный», — подумала Грэйс и поспешила за доктором.

Они остановились у соседнего кабинета. Надписи на двери не было, только номер. Номер и вновь раздавшиеся тихое урчание неизвестного происхождения.

— Здесь лечат «мурлыкающих бегемотов», — обернулся доктор, лицо которого странным образом как-то изменилось. Грэйс всмотрелась повнимательнее, но помимо белозубой улыбки ничего не увидела. А Мистер Реннер, тем временем, повернул серебряную, круглую ручку, и они оказались на входе необычайно просторного для соседнего кабинета зала, с множеством столов и полок, на которых были расставлены клетки и террариумы с разнообразной живностью.

— О, Боже мой, — прошептала девушка, заметив в ближайшей клетке жёлтого кролика, который тут же поднялся на задние лапки и, отложив в сторону свою сочную морковь, галантно ей поклонился.

— Это Ливьер, — представил вежливого пациента доктор. — А это… — указал он в другую сторону. — Мой особый любимец, соня — Дрилл.

В углу, прямо в паре метров от них, на мягком ворсистом ковре, громоздилась огромная сиреневая чешуйчатая глыба. Её переливающиеся глянцем бока то и дело вздымались, а слишком маленькие крылышки трепетали, гулко шлёпая по спине.

— Это что, самый настоящий динозавр? — Ошарашено уставилась Грэйс на мистера Реннера.

— Вот глупая, — прыснул тот. — Они же вымерли шестьдесят пять миллионов лет назад. Это обыкновенный дракон.

Девушка была в шоке. Что бы ей сейчас не мерещилось: жёлтый ли кланяющийся кролик, или «обыкновенный» дракон… все, то же самое мерещилось и этому странному доктору.

— Неужели, вы говорите абсолютную правду? — Обречённо проговорила Грэйс. — Всё это и есть настоящая реальность, в которой мне теперь придётся существовать?

Улыбка доктора погрустнела. Он поднял руку и бережно стёр скатившуюся по её щеке слезу. Сейчас он не выглядел на сорок, скорее лет на двадцать с небольшим… всё такой же бледный, но гораздо живее… особенно глаза.

— Что-то происходит, — тронула Грэйс его тёплую руку. — Вы изменились.

— Нет, всего лишь рассеял маску.

— Маску? Но зачем она вам?

— Люди не слишком доверяют нестареющим семнадцатилетним докторам.

Действительно… теперь на вид ему не больше, чем ей. Красивые скулы, прямой небольшой нос. Светло-серые глаза прячут длинные темные ресницы.

— Как такое возможно? Ты… волшебник?

— Нет, конечно. Это лишь пустяк, которому учишься с годами. Чтобы не привлекать лишнего внимания, и спокойно жить в двух мирах, такие как мы, вынуждены прибегать к подобным фокусам.

— Такие как мы?

— Ты и я. И многие другие проснувшиеся благодаря гену t. К восемнадцати мы обретаем полное осознание и перестаём стареть. Большинство из нас нашлось благодаря группам учёных, которые изучают заражённые геном древа, но некоторые находятся сами… как, например, сделала ты, явившись однажды ко мне на приём. Значит, я был прав, выбрав путь слабоумия, ведь «у всякого безумия есть своя логика» [1] У всякого безумия есть своя логика. (Уильям Шекспир) .