Сергей Куц - Вор и проклятые души

— Поединок?

Ирма вскинула голову и развернулась, окинув зал и меня взором огромных нечеловеческих черных глаз на половину лица. Облик Ирменгрет был пугающим.

— Дьявольщина, — произнес я, и сатана растянулся в улыбке.

Графиня ди Плерри опустила плечи и голову, как старуха-ведьма или лесное чудовище.

— Будет вам поединок! — выкрикнула она каркающим, не своим голосом.

Я шагнул к Ирме, но та не замечала меня. Обводя взором зал, графиня вновь закричала, и это был уже ее голос.

— Ишмаэль! Ты обманул! Явись сюда!

Стиснув шпагу, я шел к предательнице.

— Явись, Ишмаэль! Твой древний враг уже здесь! Явись же!

Я был все ближе и ближе к Ирме.

— Ишмаэль! — Ее крик перешел на вопль. — Отрекаюсь от твоей длани! Проклинаю тебя!

За спинкой трона, перед которым высилась Ирменгрет, вспыхнуло алое сияние с темными прожилками. Сияние росло, становясь все ярче; и с каждым ударом сердца с него падали несколько прожилок. Ирма избавлялась от власти Возвратившегося бога, которая ослабила магию графини, но враги уже внутри ее замка.

Я же приближался к предательнице, до которой всего-то десять шагов, и чувствовал, как тяжелеет плащ, дарованный мне сатаной. Словно намокает, словно напитывается дьявольской силой. Без нее против мощи источника магии не выстоять.

— Ты! — Указующий перст Ирмы с длинным черным когтем был нацелен в меня. — Ты согласен на поединок?

Уставившись на чернильно-черные овальные огромные глаза чудовища, я кивнул:

— Согласен!

Красное сияние взорвалось, заполонив все мироздание. Я был внутри его и не видел ничего, кроме него. Под ногами ощущается твердь, но более в мире не осталось ничего. Ничего, кроме алого свечения, пронизанного фиолетовыми осыпающимися прожилками. Появился жар. Я оказался внутри всепоглощающего сияния, что испускало жар, как огонь.

Сияние испепелило бы меня, но защитил дар сатаны. От плаща, что больше не мнился тяжелым, изошел черный туман. Он окутал меня и укрыл от жара красного сияния. Кровь и песок! Первый бой за мной!

Я шагнул туда, где на постаменте перед троном несколько мгновений назад была графиня. Взгляд уловил какое-то движение слева. Из ниоткуда появилась Ирма, полоснула мой бок чудовищными когтями и в тот же миг исчезла. Я не успел ответить.

— Ах ты ж!.. — зарычал я, получив чудовищную рану.

С такой не жить никому… Кроме ключа сатаны к Орнору! Истекая кровью, я шагнул вперед. Надо дойти до трона! Я знал, что нужно добраться до трона! Я сделал новый шаг, и получил новое ранение. Снова явилась Ирма и снова ударила, а я не смог ни защититься, ни ударить сталью.

Боль невыносимая! Рыча раненым зверем, я шагнул к трону, и от когтей вампира вспыхнуло на исполосованной груди. Я остановился, тяжело дыша и взирая через клубящийся черный туман на свою окровавленную грудь. Жуткая рана. Но нужно дойти до трона!

— Бросай…

Что? Голос Брана?

— Бросай… оружие…

Теперь толстяк Рой? Он же навеки остался в проклятых эльфийских лесах! Что за голоса? Опять магия Ирмы? Замотав головой, чтобы отогнать наваждение, я продолжил идти вперед, и взор залила кровавая пелена.

Не удержавшись, взвыл после черных когтей графини! Она разрежет меня на кусочки прежде, чем дойду до трона! Я стоял на колене, не помня, что упал. Мука стихала. Полученные раны не убили, а значит, заживают. Но каждое следующее появление вампира может стать последним. Для нынешнего меня… В облике нового Николаса Гарда будет больше от чудовища, нежели сейчас.

Поднявшись, я шагнул вперед, и снова неуловимое движение, боль и кровь. Когти-кинжалы исполосовали плечо, чудом не задев шею.

— Оружие… бросай!

Старик! Я разжал хватку прежде, чем понял, что делаю. Шпага и кинжал выпали из рук, я сделал новый шаг. Неуловимая тень появилась теперь прямо предо мной, но на сей раз быстрее был я. Покрытая змеиной кожей левая рука перехватила выпад вампира. Я схватил Ирму за запястье!

Алое сияние и черный туман исчезли! Я держал графиню за руку. Ирма дико выла — истошно, не по-человечески. Согнувшись, она извивалась всем телом, но вырваться из железной хватки не могла.

— Больно! Отпусти!

Голос Ирменгрет стал прежним. Она перестала плясать на месте и искала мой взор, а черные овалы превращалась в обычные глаза, в которые столь часто я смотрел.

— Больно, — всхлипнула Ирма. — Отпусти же!

Я не слушал ее и толкнул вперед. Потом снова, и мы поднялись на одну ступень помоста, на котором был трон. Ирма упиралась, но будто слабая женщина, и ничего не могла противопоставить мне. Она бессильна, пока не разожму хватку.