Иван Булавин - Морской рыцарь

Последний из оставшихся во дворце заговорщиков, глава тайной службы Николас Онтарио никуда не спешил. Он привык быть мозгом любой операции. Его дело — собирать информацию, думать, а после этого отдавать команды. Сейчас его заботило одно, чтобы император не смог сбежать. Но последний доклад, который он получил, говорит о том, что владыка, как и прежде, сидит в тронном зале и молча чего-то ждёт. То, что подготовка заговора не скрылась от правителя, он знал, но также знал и то, что правитель на это никак не отреагировал. Как и прежде он сидел на троне, проводил церемонии, раздавал указания, совершенно не замечая нависший над головой меч. Справедливости ради, даже пожелай он сделать что-то в свою защиту, ничего бы не вышло, его поместили бы под арест, где он просто дожидался бы своей участи. А теперь он ждёт её на троне, смиренный, словно баран на бойне. Когда они придут за ним, он укоризненно на них посмотрит, скажет несколько исторических фраз, которые некому будет сохранить, а после безропотно пойдёт под топор. Обряд совершат два молодых мага, что прибыли месяц с небольшим назад, специально по приказу Самого. До времени Николас держал их в одной из дворцовых башен, ключ от которой был только у него. Им приходилось мириться с неудобствами, поскольку он считал, что только так можно сохранить тайну.

Их он выпустит в последнюю очередь, когда всё будет сделано, а сейчас осталось только дождаться последних докладов от наблюдателей. Следующий доклад его сильно встревожил. Информатор сообщил, что начальник гвардии умер прямо перед строем. Схватив тощего мужика в дорогом кафтане за воротник, он прошипел:

— Что ты несёшь?!!

— Так и было, господин, он кашлял кровью, а потом умер. Тело отнесли дворцовому лекарю, да его нет на месте.

Разумеется, нет. Ведь он сам приказал убрать из дворца всех лишних людей. Дворцовый лекарь хорош, жаль было бы его убивать.

— Гвардия до сих пор стоит?

— Господин, — промямлил информатор, всерьёз опасаясь за свою жизнь, — один из сотников, я не знаю его имени, заявил, что командует теперь он, гвардия входит в покои императора. Это всё, что я знаю.

— Ступай к генералу Криду, расскажи ему всё, и вели поднимать людей немедленно, гвардию мы задавим быстро.

— Слушаюсь, — кивнул информатор и исчез в дверях.

Николас ещё немного постоял на месте, сделав несколько глубоких вдохов, наконец, он взял себя в руки и приготовился действовать. Вот только за его спиной уже свесился с потолка Радко, в руках которого был толстый шёлковый шнур. Через секунду шнур этот обвился вокруг шеи главы секретной службы, а сильные руки акробата потянули за концы, приподнимая жертву в воздух. Пальцы скребли гладкую верёвку, он хрипел и задыхался, а Радко, слегка покраснев от напряжения, продолжал тянуть. Через минуту всё было кончено. Бывший министр тайных дел валялся на полу с высунутым языком и посиневшим лицом. Радко спрыгнул с потолка и выглянул в коридор, информатор, посланный с сообщением, тоже далеко не ушёл. Он лежал на полу в небольшой луже крови, а над ним на корточках стоял Лойко, пытаясь враскачку вытащить застрявший в левой глазнице арбалетный болт.

Первый министр при императоре Альвар Глит благополучно избежал участи остальных заговорщиков, он не находился во дворце, а предпочитал руководить извне. Вот и теперь, сидя в доме, неподалёку от дворцовых стен, он ждал доклада от остальных. Но, вместо победных сообщений, с большим опозданием пришла информация, что армию никто не поднял, а вместо неё дворец занят войсками, верными императору. Чуть позже ему доложили о смерти командира гвардии. Поняв, что всё пошло не так, он вскочил на ноги и, собрав немногочисленных помощников, ринулся всё делать сам. Отступать было поздно.

В казармах пехоты его приказу вняли. Капитаны и сержанты были в курсе событий, поэтому задержки с выступлением не было. Наскоро расхватав оружие, пехота бросилась к воротам казармы. Вот только бежавший впереди солдат неожиданно споткнулся о тонкую, но необычайно прочную нить, натянутую над полом. Сам он ушибся не сильно, тут же встал, чтобы не быть растоптанным следующими бегущими. Взгляд его упал на два опрокинутых ведра, из которых вытекала густая жидкость. Из одного — чёрная, из другого — красная. Всё было в порядке, пока эти две жидкости не смешались посередине. Пламя не просто вспыхнуло, прогремел взрыв, разбросавший солдат в стороны. Огонь быстро бежал по деревянным стенам, всё горело с такой силой, что, казалось, казарма построена из прессованной нефти.