Шеннон Мессенджер - Наступление Ночи

— Только после того моего первого удара, — сказал Фитц позади нее.

Софи обернулась и увидела его стоящим между Олденом и Гризель. Трудно было решить, кто из них выглядел наиболее измученным.

— Вы с этим справитесь? — спросила Софи.

Кивок Фитца выглядел мрачным.

— Я должен спросить тебя то же самое. Как все прошло с твоей сестрой? — Он обращался к ней телепатически каждую ночь, чтобы проверить ее, хотя она сказала ему сосредоточиться на том, чтобы помочь Биане с ее выздоровлением.

Софи пожала плечами.

— Не так грустно, как я думала. Просто… странно.

— Могу поспорить.

Никто из них, казалось, не знал, что сказать после этого.

— Ничего страшного, если я провалю вашу вечеринку, да? — влез Киф, обхватив Софи рукой за плечи. — Фостер сделала это очень забавным.

— Конечно, — медленно сказал Фитц. — Думаю, я должен был знать, что ты будешь здесь.

В словах было странное преимущество, и Киф быстро сменил тему.

— Делла и Биана не придут?

Олден покачал головой.

— Биана еще не хочет выходить из дома, и Делла не хотела оставлять ее одну. Тем более, что Декс и Кеслер должны зайти со своим следующим раундом эликсиров. Мы надеемся, что это последняя партия, которая ей нужна.

Софи открыла рот, чтобы попросить более подробную информацию о выздоровлении Бианы, но мистер Форкл появился на пастбищах и, похоже, очень спешил.

— Мне нужно вернуться к тому, чтобы стать Магнатом Лето этим вечером, — объяснил он, доставая магсидиановое кольцо из кармана, — и нам еще предстоит долгая прогулка.

— Конечно, — проворчал Киф. Но это не помешало ему взяться за руки с другими и вступить на путь, созданный мистером Форклом, хотя он, вероятно, сожалел об этом, когда они появились посреди потного, гнилого болота, наполненного липкими лозами и обилием вонючих вещей.

— Есть шанс, что я смогу убедить кого-нибудь из вас, гоблинов, понести меня? — спросил Киф, когда в третий раз оказался по колено в иле.

— Нет, но я был бы счастлив нести Софи, — предложил Сандор.

Киф схватился за сердце.

— Это больно, Гигантор. Готов поспорить, Ро бы меня понесла.

— И, наверное, била бы головой обо все деревья, — добавила Гризель.

— Никто не должен никто носить, — сказал им мистер Форкл. — Мы на месте.

Он отбросил длинную траву, открыв металлический люк, затонувший в грязи.

— Пожалуйста, скажи мне, что там пахнет лучше, — умолял Киф.

Но это было не так.

Скользкая лестница привела их в крошечную круглую комнату, которая была настолько влажной и грязной, казалось, что она располагалась внутри чьего-то сопливого носа. Но, возможно, это было заслужено, поскольку единственным ее оккупантом был жестокий предатель.

И все же, Альвар не был похож на монстра, когда Софи заметила его привязанным к кроватке в центре. Он выглядел… побежденным. Его хрупкое тело было покрыто сердитыми красными шрамами, и он был привязан к кровати толстыми металлическими полосами на груди, коленях и лодыжках.

— Где охранники? — спросил Сандор, его мускулистая рука парила возле рукояти меча.

— Здесь гномы, — напомнил ему мистер Форкл.

— Ты в порядке? — спросила Софи, заметив, как яростно Фитц смотрит на брата.

Его кивок был далеко не убедительным, поэтому она потянулась к его руке… но он подошел ближе, обернув руку вокруг ее плеч и прижимаясь, будто она была единственным, что могло удержать его на ногах. И, возможно, так и было. Он дрожал почти так же сильно, как его отец, который опирался на единственный стол в комнате, чтобы сохранить равновесие.

— Я буду говорить первым, — сказал им мистер Форкл, когда поднял пузырек с зеленым противоядием. — Затем должен быть черед его отца. И его брата. Мисс Фостер может быть следующей…

— Значит, я последний? — перебил Киф. — Это воняет, Форкл. И, кстати, разве здесь не должен быть врач?

— У меня достаточно медицинской подготовки, — напомнил ему мистер Форкл. — Все готовы?

Каждый из них затаил дыхание, когда он растер зеленую слизь по пятке Альвара.

Противоядие заняло больше времени, чем у родителей Софи… достаточно долго, чтобы Софи захотела, чтобы в тесной комнате было дополнительное кресло.

Киф выглядел готовым вернуться к нытью, когда Альвар, наконец, пошевелился. Его веки открылись, открыв бледно-голубые глаза, как у матери, хотя в тот момент они были налитыми кровью и широко распахнутыми от ужаса.

— Тише, — сказал ему мистер Форкл, когда Альвар напрягся под путами, крича, колотя ногами и вертясь. — Ты навредишь себе.