Андрей Попов - Охотничий пес (СИ)

За вспышкой ослепляющего света молнии последовал раскат грома.

Чернильные небеса взорвались насмешливым хохотом.

Иен и Маркус стояли и докуривали сигареты под растянутой плотной парусиной, по которой нещадно колотил дождь. Иен любил иногда закурить, чтобы расслабить нервы и заткнуть тот ор запахов раздирающий его обонятельные рецепторы круглые сутки. Сизый дым сигарет собирался под парусиной. К газовой лампе, поставленной на стол напротив недвижимого тела рыжеволосого полицейского, липли хлопающие крылышками ночные бабочки и совки. Озябший Збынек жалостливо поскуливал в ногах у Иена. Марк затушил бычок сигареты о дно стеклянной пепельницы и стал надевать одноразовые перчатки.

- Вот здесь, видишь, Иен? Бубонные воспаления... давай осмотрим укус.

Маркус обошел стол по кругу, хмыкнул, попросил подсветить ему. Он поковырялся в ранках пинцетом несколько секунд и извлек изумрудную муху каллифориды. Он позвал магов-медсестер, они помогли трепанировать полицейского, тогда им предстало ужасное зрелище: изжеванный мозг полисмена облепляли, будто просыпанные рисовые зернышки, крохотули опарыши, они судорожно расползлись из-за раздражающего их кружка света.

- Никакая это не бубонная чума, как видишь.

Одна маг-медсестра за их спинами разошлась рвотными воплями.

- Видимость болезни для прикрытия, - согласился Иен. - Это некромантия.

Среди бесчисленных запрещенных законом практик в магии одной из самых темных и бесчеловечных считается некромантия, то есть оживление мертвецов. Маги-некроманты в современной науке назывались реаниматорами. Иену вспомнилась старая детская сказка "Почти мертвый король", в которой одна добрая волшебница похитила сердце жестокого короля, взявшая за основу исторические события из доимперской эпохи. В старые времена король-узурпатор, известный под именем Дориан Оскаливший, в одном из захватнических походов вернулся из соседнего государства с возом пленников, и среди них была ведьма по имени Дарла. Она выбралась из острога, пробралась к королю, остановила его сердце, а затем перезапустила его с помощью некромантии и ведра жертвенной крови его дочерей. Дарле удавалось дурачить подданных короля десятилетия, пока обман не был раскрыт, и ее не четвертовали марианские церковники, притом им не было важно, что ее закулисное правление принесло в королевство небывалое процветание.

- Значит все дело в мухах, - подвел итоги Марк. - Через них маг управляет людьми, как кукловод марионетками, действуя на каком-то расстоянии. Когда мы вступили на его территорию, он натянул ниточки и дал команду "фас".

- Мы имеем дело с очень серьезным колдовством. Наш беглец - это повелитель мух высочайшего мастерства.

- Значит, что все заболевшие... ну... - он замялся.

- Как видишь, их уже не спасти. Этот ублюдок заплатит сполна, помяни мое слово.

Возвращаться на Бульвар, пока не прекратится дождь, они не рискнули.

Как-никак вода - наилучший проводник магии. Гурдун поспешила покинуть шатер задолго до их возвращения. Иен, не спавший более суток, решил прикорнуть в гостинице в квартале от оккупированного полицией Бульвара розы, пережидая ненастный ливень.

Маркус предпочел скоротать ночь с кружкой ржаного пива в близлежащем пабе.

Збынек остался с ним.

Комната Иену досталась под чердаком.

Запахи дешевого стирального порошка и накрахмаленных простыней ударяли ему в нос. В комнатушке было немного очень старой мебели. Он приглушил масляную лампу на старомодном туалетном столике, и швырнул горстку медных монет в расписную вазочку, чтобы отпугнуть крохоборов, и они не закусали его во сне, поскольку иммунитет к магии магов не распространяется на них, магических духов. Не раздеваясь, он лег на жалостливо скрипнувший матрас, сваленный на проржавевшую пружинную кровать, и смежил веки.

Во сне ему снова причудилась она . Она, босоногая, в безразмерном атласном платье цвета материнского молока, брела сквозь маковое поле, точно одинокий парусник в море. Осиную талию перетягивал шнурованный корсет, полог платья колыхался, подхваченный легким эфиром. Золотистые кудри, с вплетенными в них васильками, падали на оголенные плечи. Пунцовое заходящее солнце окаймляло ее полыхающим ореолом. Рдяные маковые головки вспыхивали на солнце, точно мириады самоцветов.

В прозрачном воздухе стоял маковый дурман.

- Анна! - закричал Иен ей в след.

Она обернулась, из-за бьющего света за ее спиной лица не было видно.