Николай Грошев - Король вампиров. Часть 1 [СИ]

Пригнув пару высоких веток, он подобрал рулон, на котором упаковка была целая, и сорвал его с ветки. Вот, ватка есть, пора глянуть чего там на грядках. И рядом тут совсем, вот, десять шагов прямо, чуть в сторону, обойти Ложечные кусты и вот они, кстати. Он вернулся, к Ложечным кустам, осмотрел урожай. Ложки все разные, какие-то длинные, какие-то не очень. Подобрал ту, что получше, сел на корточки и копнул у корней — так и есть, зажигалки уже созрели. Сразу прям выкопал, большую, бензиновую, заправлена так, что аж бензином воняет. Нормально, правда, фитиль не дозрел, коротковат, ну да пойдёт. Ага, а вот и грядки. Кустики стройные, рядками стоят. Так, а что там урожай? Он поцокал языком и сокрушённо покачал головой.

Нет, увы, шприцы ещё не созрели. Маленькие совсем — на два миллилитра, ну куда это? Ни к селу, ни к городу. Всего один на три миллилитра и всё, остальные ещё зелёные совсем, у некоторых даже иголка ещё мягонькая и колпачок не вырос. Ну, увы. Придётся подождать ещё недельки две, пока шприцы вырастут. А пока ждать будет, план в дело определит, так, а где Газетное дерево? Папироски крутить с чего-то же надо, правильно? Надо. Вот, где ж оно растёт? Эх, вот он настоящий фермер! Хрен его знает, где что растёт, но точно знает, зачем и почему, посреди земли открылась тёмная трещина. Из неё подуло ледяным ветром, и послышался какой-то монотонный гул.

— Бррр. — Сказал Штык, ёжась и пятясь.

— Ты должен туда войти. — Говорит кто-то, а не видно никого.

— Не пойду. — Решительно отвечает Штык, пытаясь припомнить, где растёт у него тут Газетное, ну, или хотя бы Папиросное дерево. На крайний случай, папиросу выбьет и планом заново забьёт.

— Ты должен.

— Всем кому должен, я прощаю. — Заявил Штык и хлопнул себя по лбу — ну точно! Как мог забыть? Там оно и растёт, сразу за Водочной грядкой. И, кстати говоря, с утра приметил, что у двух бутылок с левого края, заметно пышнее стала ботва, а крышечка уже из земли торчит — полюбому, уже созрела водка, можно потреблять. Надо бы проверить, а то мало ли, всяко оно бывает. Не зрелую водку пить, оно себе дороже — отравление влёт заработаешь…

— Как твой Создатель, я тебе…

— Слушай, Создатель, или как тебя там, я тебе вот от души, чисто не со зла — иди ты на хуй.

— Что?

— На хуй. Иди. Доступно объяснил? Или тебе блять показать место, на которое тебе надо идти?

— Как ты смеешь, лысая макака!? Да я… — Голос затих, послышался скрип зубов и глубокий вдох.

— Чё? Вкурил со второго раза? Ну, давай, а то у меня дела…

— Животное. — Рыкнул невидимый Некто, и Штык ощутил, как его что-то тащит в яму. Он попытался сопротивляться, аж зарычал и клыки выпустил — бесполезно. Всё равно в яму затащило. Пару секунд держался за край, попутно, довольно громко объясняя, кто этот Создатель такой, где будет, что предпочитает и что конкретно он, Штык, с ним сделает, когда освободится.

Но крики эффекта не возымели — почва сомкнулась над его головой, а спустя мгновение непроглядной темноты, он открыл глаза.

— Ну, пиздец. — Буркнул он, скосив взгляд. Поднял руку, и дар речи пропал — ладонь серая, пальцы как у дистрофика, когти не стрижены со времён Спартака. Он хотел закричать, причём неприлично, продолжительно и в три этажа, но не смог. В голове появились чужие мысли, какие-то мутные воспоминания, он ощутил страстное, причинявшее физическую боль желание, нет, даже не так, это была надежда, но и желание тоже. Целая буря эмоций, среди коих надежда походила на тлеющий уголёк, в центре морского шторма. Преобладала печаль, невыразимая словами, тоска и ожидание очередной неудачи, новых бесконечных веков поисков, размышлений, попыток создать новую модель, сплести новое, что-то там сплести надо им всем, рядом с ним монстр стоит. Такой же, как он, с тонкими серыми пальцами, клыками и серый весь. Только он другой. Видно, вот сто процентов видно, что этот монстр другой. Но не сразу понятно почему. Плечи хрупковаты. Ага, понятно. Так, а титьки есть? Грудь плосковата, но в целом, если под определённым углом, то вроде есть. Маленькая грудь, это конечно, почти инвалидность для девушки, но если…

Она повернулась, и он увидел лицо.

Захотелось вскрикнуть и сказать то, что думал. Но тело не повиновалось — чужое тело, в каком-то тёмном месте. Стены каменистые, чёрные, потолок с каменными и кристальными сосульками. Впереди обратно камни, дальше возвышение и там мужик какой-то стоит. Рядом баба — с этой вообще никаких сомнений. Титьки точно есть. Но лицо! Ужас. На грудь смотришь — баба. На лицо — крокодил Гена, причём Нильский, причём не простой, а родившийся на месте ядерных испытаний.