Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

Не увидит он тех краёв далёких… почему-то, от такой мысли на душе становилось грустно.

Лес стал просматриваться на горизонте уже вечером последнего дня пути и против ожидания Совника, оказался не таким впечатляющим, как Великий лес. В полдень следующего дня он сумел воочию убедиться в том, что перед ним обычный ничем особым не примечательный лесной массив. Берёзы, тополя, ели — всего хватает и растёт, как попало. Деревья громадные, конечно. Некоторые метров десять, а то и все пятнадцать, но таких великанов, какие он увидел подле Речки, тут не обнаружилось и близко. Они вошли в лес и двинулись в чащу, ведомые Гла.

Тут обнаружились и другие отличия от Великого леса. Например, земля между деревьями в основном ровная, корни кое-где торчат, но не часто. В основном перед ними ровная поверхность, если не учитывать склоны, овражки, пригорки и кочки. Подлесок попышнее, встречаются кусты незнакомых ягод, а пару раз они наткнулись на разлапистые кусты дикой Кровавой ягоды. Кое-где под деревьями, росли приземистые грибы на кривых ножках, шляпки коих слабо светились. Совник старался держаться от них подальше. Есть их точно нельзя, на счёт находиться рядом тут не всё так определённо и всё же лучше лишний раз не рисковать.

Через полчаса пути, когда лес стал гуще, а солнечный свет почти перестал пробиваться сквозь колонны деревьев и их пышные кроны, они спустились в глубокий овраг, покрытый густыми зарослями каких-то кустов. Что любопытно, кроме кустов, тут ничего и не росло… впрочем, это не особо важно. В овраге повисла вонь разлагающегося мяса. Не сказать что невыносимая, но находиться там, не прикрывая нос рукавом, оказалось весьма проблематично.

— Нам ещё повезло. — Проворчала Гла, даже не собираясь закрывать нос, как это сделали её спутники. — Спасибо зверью, вонища стоит не такая уж и сильная.

Насчёт вонищи он мог бы с ней поспорить, вдохнёшь — кишки наружу выворачивает.

Она двинулась дальше по оврагу, и Совник сам себе кивнул — вокруг валяются обглоданные кости, пара черепов под кустом виднеется, кое-где кучки вываленных в грязи внутренностей. Всё это разлагается, издаёт мерзкую вонь, лениво жужжат крупные мухи, но если бы тела никто не тронул, воняло бы в сто раз сильнее и вряд ли они вообще смогли бы сюда спуститься. Впрочем, смогли бы — человек ко всему привыкает. Потому и выживает он, в самых плачевных ситуациях.

Целых покойников не нашлось, хищники лесов и полей, попировали вволю. Порвали всех, вместе с доспехами. Так что взять с покойников удалось немного — оружие, уцелевшие личные вещи, немного патронов и полдесятка пар наручей, да две пары наголенников с металлическими вставками.

И, конечно же, ящики с патронами.

Совник подозревал, что придётся сходить до этого места, дважды — не пришлось. Только один ящик был с патронами к автомату и наполовину пуст. Остальные, мелкокалиберные, видимо, для пистолетов. Всё что нашли целым, включая искомый груз, смогли унести за один раз. Большую часть сгрузили на носилки, остальное унесли на себе. Григ и Еме взяли носилки и двинулись теперь в центре группы. Впереди Совник, девушки в арьергарде.

В пути обсудили вопрос о разделе имущества, причём более детальное обсуждение инициировала Але. Собственно, сложно назвать это обсуждением. Она просто заявила, что всё взятое помимо патронов, им причитающихся как доля с экспедиции — принадлежит дружине князя Совника и ему самому. Включая обойму с патронами и патроны россыпью, выпавшие из ящика, перевёрнутого каким-то диким зверем, в процессе перекуса телами друзей и врагов Гла.

Наёмница возражать не стала. Хотя оружие, которое удалось собрать с земли, стоило не мало. Все клинки хорошего качества, за исключение десятка широких ножей, два из которых, Але, после короткого осмотра, просто выкинула. Ножи были скованы в кузнеце — по-настоящему, скованы, а не отлиты из металлов расплавленных машиной, какой владел Миха. Причём один меч, длинный двуручник с лезвием, затупленным у гарды рукояти, явно был не скован и не отлит — его сделали до войны. А такое оружие ценилось больше чем огнестрельное и стоило кучу патронов, то есть, денег… Совник никак не мог привыкнуть, что патроны — это деньги.

Да ещё и ценность их тоже оригинально воспринимается. Патроны для мелкого калибра считаются основной единицей измерения, патроны для тяжёлых пистолетов — две единицы, патроны крупнее три, а для тяжёлых пулемётов, это четыре единицы. Мелкие различия при этом в учёт не берутся. Если патрон чуть длиннее нормы, но не дотягивает до боезапаса тяжёлых пистолетов — он всё равно считается одной единицей денег. В общем, экономика этого плана, оказалась Совнику не по зубам. Он уже год об этом размышляет, а ему и сейчас всё это дикостью кажется.