Harold Fox - Волшебство без прикрас [СИ]

– Как-то все… – я сделал недовольную гримасу и покрутил головой.

– Что не так?! – возмутился Шебб.

– Не знаю. Получается, любой дурак может завербовать этого Жмура…

– Урри, – поправил меня Танкред.

– Ага, его, – продолжал я, – и проникнуть в замок.

– Ты сможешь? – ехидно спросил у меня Шебб.

– Нет.

– Вот и не выступай!

– Что?! – воскликнул я.

– Успокоились оба! – вмешался в нашу перепалку Танкред. – Если больше никаких предложений не будет, делаем так…

Дом Урри находился за городом и стоял особняком. Три этажа, высокий каменный забор и охрана – огромные обезьяноподобные существа с густым белым мехом.

– Что это за бугаи? – спросил я. Мы с Танкредом наблюдали за домом, сидя в санях, которые стояли неподалеку от дома купца.

– Йети, – ответил бородач.

– Выглядят грозно.

– Так и есть. Им лучше не попадаться…

Матушку Урри звали Ульвиссия. Это была солидная пожилая женщина, весом не меньше центнера и небольшого роста. Она вела довольно активный образ жизни, а на фоне остальных горожан, которые выходили на мороз исключительно по важному делу, Ульвиссия и, вовсе, была общественным деятелем и светской львицей. Этакая тусовщица, вокруг которой вращался весь цвет городского бомонда.

Что ни день, то какое-то мероприятие: отчетный концерт детской школы искусств, заседание клуба литераторов, концерт местной оперной знаменитости, гастроли молодых артистов из соседних городов, вернисажи и так далее, далее, далее.

– Вот, ведь, не сидится старушке, – сказал я, наблюдая, как она садится в карету. Сегодняшний вечер у нее был посвящен художественной выставке. В надежде, что знаменитая покровительница талантливых молодых людей обратит на них свое внимание, в город слетелось около трех дюжин нищих художников.

– Да, фрукт не простой, – кивнул Танкред. Он повернулся ко мне и добавил:

– Ты надел костюм, который я тебе принес утром.

– Угу, – недовольно буркнул я.

– Отлично, – сказал бородач, дернул за поводья и мы поехали следом за каретой Ульвиссии.

На подготовку к этому вернисажу ушло четыре дня. Мне предстояло прикинуться специалистом в живописи, который путешествует по мирам в поисках неизвестных дарований.

– Действуем, как тогда, с Дорой, – сообщил Танкред, пока мы ехали. – Помнишь?

– Опять зелье? – поморщился я.

– Нет, на его покупку нет времени.

– Шутишь?

– Отнюдь, – улыбнулся бородач, – ты и без того в её вкусе.

– Почему бы её просто не заколдовать? Заморок или гипноз какой? – не отступал я.

– Слишком рискованно. Ты видел, сколько на ней всяких цацок? Любая из них может оказаться защитной, тогда мы не только облажаемся, но и обнаружим себя. Куда проще и надежнее, старый добрый интим.

Вернисаж проходил в городской картинной галерее – роскошное здание из камня, с высокими колоннами на крыльце и статуями на фронтоне, по слухам, построенное на деньги Ульвиссии. Карета старушки остановилась у парадного входа галереи, на ступенях которого толпилось несколько фигур. Вперед вышел статный мужчина в костюме с бабочкой. Он открыл дверь кареты, помог Ульвиссии выйти и проводил внутрь. Остальные гуськом потянулись за ними.

Мы с Танкредом наблюдали за этим из проулка напротив.

– Идем, – сказал бородач, спрыгивая с саней. Он широким шагом направился к галерее, а я последовал за ним.

Внутри было шумно и многолюдно. Играла живая музыка. Между гостей сновали слуги в белых сюртуках и с подносами в руках. Один такой – старичок с редкими седыми волосами, густыми бакенбардами и закрученными усами, преградил нам путь.

– Господа, позвольте ваши шубы, – учтиво произнес он.

Мы разделись, сдали ему одежду, и пошли дальше.

Мимо проходил слуга с подносом, на котором стояли фужеры с шампанским, ну или чем-то похожим. Я, тут же, взял парочку, для себя и Танкреда.

– Не увлекайся, – проворчал бородач, принимая из моих рук бокал. – Помни, зачем ты здесь.

– Такое забудешь. Мне нужно как следует нажраться, чтобы охмурить её, – ответил я и залпом осушил фужер.

Ульвиссия и две ее подруги, которые были рядом с ней на всех мероприятиях, стояли у пейзажа и, глядя на него, восторженно охали. Я, подошел к ним сзади, и, глядя на картину, брезгливо произнес:

– Мазок довольно поспешный…

Дамы обернулись и с удивлением уставились на меня, дескать: «что за манеры, молодой человек?»

– Ох, прошу прощения, при виде столь бездарной мазни, я напрочь забыл о правилах хорошего тона. Позвольте представиться: Евгений Кершов – коллекционер, – сказав это, я сделал учтивый кивок.