Эль Косимано - Буря времен года [litres]

– Слушаю.

Я откидываюсь на спинку стула и кладу ноги на стол.

– Ты… в порядке, Джек?

Моя улыбка меркнет.

– Да, конечно. А почему вы спрашиваете?

– Потому что я знаю, каково это – лишиться своей магии, – осторожно замечает он. – Нелегко потерять такую силу.

– Я в порядке. Все в норме, – заверяю я, опуская ноги обратно на пол и стирая кофейное пятно с рабочего стола, но оно не совсем исчезает. – Я сам сделал такой выбор, помните?

– Кому ты это напоминаешь, Джек? Мне или себе самому?

Наши взгляды встречаются через монитор, и у меня возникает странное ощущение, что он чувствует меня через стеклянное око своего посоха, видит демонов, от которых я прячусь, и точно знает, когда они наконец меня схватят.

– Я люблю ее, – говорю я ему. – И ни о чем не жалею.

– Я это знаю. Просто помни, что твоя магия сохранена для тебя, на случай, если когда-либо захочешь ее вернуть.

Камера отъезжает в сторону, показывая стоящий на рабочем столе Лайона стеклянный шар. Серый туман, который клубится внутри его – мой туман, – это все, что осталось от моей магии. Он толкается в стекло, и я принуждаю себя отвести глаза. Магия, спасенная Геей из моего умирающего тела и превращенная в дымный туман в те мгновения, когда Флёр сделала свой выбор, – это не я. Больше нет. Теперь у меня нет никакой магии. Я смертный человек, такой же, как Холли и Борей в Обсерватории – и я стараюсь не слишком сильно задумываться об этом обстоятельстве. Полагаю, мне повезло, что моя душа и тело вообще уцелели. Если бы Гея прибыла чуть позже, все могло бы быть намного хуже.

В этом тумане ощущается некий надлом. Гея тоже это чувствует. Когда она забирала мою ускользающую магию, я уже был так далеко, что ей пришлось выискивать частички моей души, которые слишком тесно переплелись с магией. Она позволила магии завладеть некоторыми темными частями – моими худшими страхами и сожалениями и болью самых ужасных воспоминаний, потому что боялась, что я и так уже слишком много страдал. Мое счастье – новая жизнь с Флёр – это подарок, сказала Гея, когда вернула в меня остальную часть моей души и возродила к жизни. И мое отчаявшееся тело устремилось к этому последнему дару, хотя бы и связанному с жертвоприношением.

Я смотрю на темное облако за стеклом. Я мог бы попытаться снова стать Зимой, чтобы вернуть свой дымный туман, как поступил Лайон. Он сам предложил мне это, забирая шар с собой в Обсерваторию.

– Мы с Геей будем рядом, если ты решишь попробовать, – говорит Лайон, будто прочтя мои мысли. – Мы не позволим тебе пройти через это в одиночку.

Но я уже слышал это раньше. И ношу шрамы от ран, за получение которых до сих пор не до конца его простил.

Сколь бы сильно ни хотелось мне снова испытать течение холодной зимней силы по венам, я страшусь той моей ипостаси, которая осталась в дымном тумане.

Боюсь, что кто бы там ни метался внутри стеклянного шара, он достаточно зол, чтобы причинить нам вред. Я пообещал Флёр, что позабочусь о ее безопасности и буду уважать ее выбор. Так я и планирую поступать.

– Сберегите его, – говорю я ему. – Мне нравятся мой панорамный бассейн, бесконечная весна и моя сильная, бессмертная и очень сексуальная подружка.

Лайон смеется.

– Хорошо.

– Профессор? – Я понижаю голос, чувствуя себя виноватым даже оттого, что прошу. – Присматривайте за ним хорошенько, ладно?

– Конечно.

С веранды долетает пронзительный крик вороны.

– Джек? – доносится из коридора голос Флёр.

Лайон поднимает бровь.

– Кажется, твоя сильная бессмертная подружка тебя потеряла, – поддразнивает он. – Думаю, пора нам заканчивать встречу. В то же время на следующей неделе?

В дверном проеме появляется Флёр. При виде меня ее глаза озаряются внутренним светом. Она прислоняется к дверному косяку и позвякивает ключами от нашей машины. Ее волосы все еще растрепаны, кожа порозовевшая, а улыбка стирает все сомнения.

– Давайте перенесем на час позже.

Я выключаю монитор и тянусь к Флёр, заключая ее в объятия. Большего мне в жизни и не надо.

Написание этой книги было эпическим приключением, и, подобно Флёр и Джеку, я бы не пережила его без поддержки невероятного состава волшебных и героических персонажей. Бесконечная благодарность моему бесстрашному куратору Саре Дэвис за восторженное принятие созданной мной истории и непоколебимую веру в меня. Оглядываясь на оставшиеся за спиной восемь лет и восемь книг, я поражаюсь тому, сколь долгий путь мы вместе проделали.