Матьё Габори - Сумеречные королевства

— Без сомнения, но он мертв, — отрезал я.

На ступенях каменной лестницы я обернулся и, прежде чем выйти на улицу, в последний раз простился взглядом с отцом. Оказавшись снаружи, я двинулся меж могил слуг, похороненных рядом с фамильным склепом. В этот предвечерний час кладбище все еще заливали бледные лучи заходящего солнца. Огражденное невысокой стеной, увитой плющом, оно располагалось прямо за замком, и я медленно шагал мимо надгробных памятников, на которых мог прочитать хорошо знакомые имена. Затем я миновал решетку бронзовых ворот и по узкой тропинке добрался до крыльца замка.

Построенный несколько веков назад, он был расположен в центре большой поляны. В далекие времена, когда наши предки решили обосноваться на этой земле, сюда явились гномы, чтобы возвести манор, которому они постарались придать облик легкомысленного загородного дворца. В действительности изящные белые стены и высокие окна, декорированные перламутром, были лишь ширмой, призванной скрыть настоящую крепость, в которой всегда могло укрыться семейство Рошрондов, защищая свою безопасность и честное имя.

Однако в последние годы манор подрастерял былое величие. После того, как я вошел во двор и двинулся вдоль стен к северному крылу, я то и дело видел трещины, змеившиеся под карнизами, выщербленные силуэты горгулий и облицовку фасада, в которой частенько недоставало камней. Еще прошлой зимой я был весьма удивлен, заметив, что отец так запустил свои владения. Неужели он решил, что дни баронского манора сочтены? Слуги украдкой шептались, что строение было бы проще не реставрировать, а снести и построить на его месте новый замок.

Сквозь узкую дверь, выходящую во двор, я проскользнул в левое крыло замка. В свое время именно в нем я решил укрыться, когда отец узнал о том, что я, предпочтя Наставничество, отказался от наследования родового титула. Я сменил роскошные покои на крошечную комнатенку, притулившуюся под крышей северного крыла, которое предназначалось исключительно для прислуги. Последние четыре года учебы в Школе мне предоставляли лишь краткий пятидневный отпуск, чаще осенью, из-за чего я почти не бывал дома и потому легко согласился терпеть холод и слушать, как потрескивает под натиском ветра старая черепица.

Я преодолел несколько узеньких лестниц, чьи деревянные ступени, подточенные сыростью, грозили в любую секунду проломиться. Никто из членов семьи, за исключением моей сестры, не осмеливался приходить сюда, бросая вызов ветхому строению. Что касается отца, то он никогда бы не снизошел до того, чтобы навестить меня в жалкой клетушке, достойной лишь слуг, к которым он относился с тем же «почтением», что и к своим ездовым животным…

Наконец я добрался до верхнего этажа. Здесь мало что изменилось за последние полтора века. На деревянных потолочных балках и сейчас можно было прочесть вырезанные имена зодчих-гномов.

Вплоть до самого ужина, который я разделил со слугами, я усердно штудировал при свете свечи Книгу Наставников. Подобным фолиантом владел любой Странник. Во время инициации каждый ученик Школы целое лето старательно копировал бесценную Книгу, и в конечном итоге получал собственный экземпляр заповедей.

Поев и вернувшись в комнату, я сразу же решил лечь спать, чтобы с первыми лучами солнца отправиться в путь — ведь пешком до Школы можно не добраться и за три дня.

Однако отдохнуть так и не удалось. Едва я закутался в теплую волчью шкуру, служившую одеялом, как в мои «хоромы» под крышей проскользнул Фильмир, самый старый слуга манора. В высоко поднятой руке он держал масляный фонарь.

— Простите меня, мессир, — начал старик, приблизившись к кровати.

— Что случилось?

— Речь идет о вашей сестре…

— С ней что-то стряслось? — Я резко отбросил шкуру.

— Нет, вовсе нет. Но высокородная госпожа Эвельф требует, чтобы вы явились в ее покои.

— Прямо сейчас? Мы должны были встретиться завтра утром.

— Дело не терпит отлагательств, — заверил Фильмир.

Зная характер Эвельф, я и не думал возражать. Когда отец уезжал на войну, именно сестра управляла манором, что не могло не вызывать уважения всей семьи. Очарованные ее красотой и талантом наездницы, сравнимым лишь с умением кехитов — воинов-всадников с далекого Востока, за Эвельф ухаживали многие окрестные бароны. Кроме того, она великолепно управлялась с луком. Помню, еще ребенком я не раз наблюдал, как сестра выстругивает из тиса оружие, подходящее ей по росту, в то время, когда кузины учатся обращаться с прялкой…