Леонид Зайцев - Страж

— Вам не жарко здесь в этом халате? — Вместо приветствия спросил я, решив замаскировать свой страх наглостью, как поступал обычно в дворовых стычках.

Я успел заметить, как при моих словах Элла с испуганным видом совсем вжалась в угол, словно пыталась пройти сквозь стену и покинуть помещение.

— А ты совсем не изменился, — послышался голос из-под капюшона, — всё так же дерзок, и всё так же молод.

— Я очень старался сохранить себя, — ответил я, всё с той же наглецой в голосе.

— Ты не поведаешь мне, как вашим Старшим удалось воскресить тебя?

При этих словах Элла окончательно сникла в своём углу, глядя в мою сторону с таким ужасом, какой я видел в её глазах только раз, когда она увидела моё отражение в разбитом зеркале.

— Мы щедро вознаградили бы тебя за эту информацию.

— Правда? — Притворно заинтересовался я. — И чем, к примеру?

— А чего ты желаешь? — Капюшон спросил столь поспешно, что я понял всю серьёзность вопроса для них, и то, что за ответ они, действительно, готовы пойти почти на всё.

Я думал не долго. Надо было назвать такую плату, на которую они ни при каких обстоятельствах не согласятся, но и не такую глобальную, которая затронет личные интересы Старших, или, не дай бог, Высших. Ведь мне нечего было дать им взамен.

— Отдадите мне её? — И я медленно поднял правую руку, указывая пальцем в угол, где скорчилась Страж Тьмы.

— Но, зачем она тебе? — Мне показалось, или капюшон изумился? — Зачем тебе старуха? Мы отдадим тебе сотню её самых молодых отражений! Две сотни! Сколько пожелаешь! И все они безропотно станут выполнять любую прихоть своего хозяина.

По затравленному взгляду Эллы я понял, что она уже догадалась о моём истинном желании. Её забил озноб.

— Мне она нужна не для утех, — твёрдо произнёс я, — и даже тысячи её отражений ничего не решат. Я желаю отомстить за убийство.

Молчание. Старший явно пребывал в замешательстве.

— Но ты же жив, — растерянно произнёс он.

— Но мы же совершаем обмен. Я казню её, а вы потом воскресите тело по методу, который я вам передам.

Если сравнивать с карточной игрой в покер, то сейчас я блефовал вплоть до ва-банка. И горе мне, если соперник поймёт, что я блефую.

Под капюшоном что-то происходило. Фигура в рясе мелко подрагивала. Наверное, подумал я, связывается с остальными. А что я стану делать, если они согласятся? Судя по полуобморочному состоянию девушки-Стража, она вполне предполагает такую развязку. Только вот мне отступать уже было некуда. И в этот момент капюшон, наконец, ожил.

— Мы сможем воскресить Стража сразу? — Поинтересовался он.

— Конечно, нет. Этот процесс занимает довольно продолжительное время. Сами подсчитайте, сколько прошло, между моим убийством и новым появлением.

— Но невозможно оставить Врата без Стража на такой срок! — Заявил монах.

— А вы поставьте к вратам те самые её отражения, которые предлагали мне в уплату.

И монах замолчал, снова под капюшоном началось какое-то движение. Это продолжалось так долго, что до меня вдруг дошло — они сами блефовали! Нет у них никаких отражений! Неким им заменить Стража! И это было очередным откровением для меня. Получается, что только у Света есть отражения? Хотя, если включить житейскую логику Голоса, то, какие могут быть отражения у тьмы? Принесите зеркало в тёмную комнату, и что вы в нём увидите, кроме тьмы?

— Нам надо обдумать твоё предложение, Страж, — объявил после долгого перерыва капюшон. — Но и ты подумай, стоит ли твоя месть целого мира.

В ответ я пожал плечами и произнёс с прежней интонацией:

— Я очень люблю думать, чего и вам советую.

Капюшон приподнялся, и я наконец увидел то, что он скрывал — под капюшоном клубилась Тьма. Эта тьма вдруг приблизилась к самому моему лицу. Некоторое время кто-то из её глубин внимательно изучал меня, я это чувствовал. Потом тьма ушла на своё место в складки чёрной рясы, и голос из-под капюшона тихо произнёс:

— А ты стал гораздо сильнее теперь, юный Страж!

Первое, что я увидел, вернувшись через Врата на свою территорию, было так предсказуемо, что я совершенно не удивился. Дед в напряжённой позе сидел в моём кресле и не моргая смотрел в мою сторону. Заметив меня, он сразу расслабился и с явным облегчением откинулся на спинку. Вид у него был усталый, но довольный.

— Рад снова видеть тебя, — поприветствовал меня он, — рад, что ты жив и здоров!

Вот так да, подумал я, то есть, не смотря на все гарантии и клятвы, существовала вероятность того, что меня всё-таки убьют на той стороне. Хотя, сказал я сам себе, за то время, что я здесь нахожусь, мне давно уже пора привыкнуть к такому отношению господ к своим слугам. Я лишь орудие в их борьбе, ценное, важное, но только орудие и ничего больше.