Андрей Дашков - Страна слепых, или Увидеть свет

Теперь их можно слушать долго — в темноте они звучат гораздо громче, — но я озабочен тем, чтобы не совершить вторую ошибку сразу же вслед за первой и не дать кроту исчезнуть. Лора находится ближе к нему, однако что творится в башке у Лоры, не знает она сама. На протяжении нескольких мгновений, пока я, хватая ртом вату, отдаленно похожую на воздух, не одолею считанные метры, отделяющие стойку от дивана, мне не даст покоя мысль о том, каким образом сработала западня. Я скорее позволю кроту сожрать меня живьем, чем поверю, что стена обрушилась сама по себе, случайно.

Между тем до старика остается не больше пары шагов. Он не двигается, я слышу его сбитое дыхание. Чуять что-либо мешает пыль. Где-то рядом Блад, которого не назовешь серьезным противником, однако он еще может укусить за яйца. А мне они пригодятся. Для пса я приготовил найденный на кухне коттеджа нож. Находка понадобится и для другого — от крота, прежде чем тот сдохнет, мне хотелось бы получить пару простых ответов на пару сложных вопросов.

Он не пытается скрыться в темноте. Кажется, возможность «заблудиться» в отеле пугает его не меньше, чем перспектива подвергнуться допросу с пристрастием, который учинит зрячая крыса. Он по-прежнему не двигается с места. Как и его пес.

Я уже за спинкой дивана. Крот наверняка слышит если не мои мысли, то хотя бы шаги. Как ни стараюсь ступать бесшумно, под подошвами скрипит оседающая взвесь. Старик дышит хрипло и отрывисто — на пару с верным Бладом. Похоже, обвал стал для крота неожиданностью. Если так, то его принесли в жертву. Невелика потеря. А польза как от информатора еще меньше. Но он получил знак и теперь ждет. Чего-то или кого-то. Во всяком случае, не меня.

…Мрак наполняется незримым присутствием. Оно прибывает постепенно, словно живая темная вода.

Шорох вместо шагов. Откуда-то издалека доносятся и другие звуки, которые отвлекают внимание, уводят в сторону, будто цепляющее взгляд мерцание миражей на горизонте.

Слияние времени и темноты.

Слепота.

Медленное удушье…

В холле включается электрический свет. Я давно не видел ничего подобного. Лампы горят тускло, вполнакала. То, что раньше называлось аварийным освещением, теперь кажется почти чудом. Лора куда-то пропала. В ее исчезновении нет ничего чудесного. Вероятно, она просто отправилась побродить в желанной темноте. Вспомнила блок D. Услышала голос Ноя. Голос своего хозяина. Решила навестить его. Получить благословение… Хорошо, что я недолго оставался его пациентом. («А как насчет Санты?» — Засевший В Печенках знает мои слабые места лучше меня самого.)

…Становится холодно, нестерпимо холодно. Дыхание вырывается из ноздрей облачками пара, который затуманивает и без того зыбкое видение. Вдруг замечаю: то, что я раньше принимал за пыль, — тонкий слой снега. Крот опускается на колени и начинает слизывать снег со своего пса-поводыря. Блад в свою очередь лижет присыпанную нетающим снежком руку хозяина.

Урчание. Обоюдное удовлетворение…

Солнечный свет проникает в холл через стеклянные двери. Старикашка скрючился на диване, втянул голову в плечи, даже как будто сделался меньше ростом. Его по-прежнему сотрясает дрожь. Он напоминает мне ощипанную птицу. Я могу в любой момент свернуть его цыплячью шею, но не вижу в этом ни малейшего смысла. Он такой же раб темноты, как и все прочие твари. И в отличие от пациентов Ноя ему отказано даже в благословении и надежде на вечный свет.

Блад лежит возле его ног. Если пес что и может слизывать, то лишь собственный гной с хозяйских ботинок. Лора, безумное дитя, бесшумно скользит вокруг аквариума, как когда-то вокруг кресла в конференц-зале ковчега. Похоже, Оборотень снова сменил фазу. Ну и кто мы теперь? Лицо девушки скрыто под маской, которая перевернута подбородком вверх. Кое-что ей, вероятно, видно через прорезь рта, но немногое. Общее молчание.

Тот самый лощеный тип из (моего прошлого?) моего сна появляется в глубине холла и поднимает руку. То ли приглашает, то ли повторно предупреждает. У него багровая влажная ладонь, а может, дело в специфическом освещении. Если он все же приглашает, то еще не поздно отказаться. Выход из отеля всего в нескольких метрах от меня, но дальше — безысходность, обратный путь упирается в глухой тупик, где поджидают агония, галлюцинации, бред и бессилие. Все то, что олицетворяют старик и пес. Правда, имеется альтернатива — Черная Миля. Дорога в один конец и, тем не менее, не имеющая конца. Куда по ней вернешься? Разве что в мотель «Дрозды», к обольстительным миражам Красной Ртути. Туда, где слишком много ям, в которые проваливается и без того хромающая реальность.