Дана Арнаутова: Клинком и сердцем. Том 1 [СИ]

— Нет, — мрачно сказал Аластор. — Если вас принудили взять меня в ученики, это… тоже неправильно. Вы потратили столько лет на мое обучение! А могли бы давно вернуться домой. Лорд-канцлер должен был вас просто отпустить!

— Вы удивительно похожи на своего отца, юноша, — сказал д'Альбрэ задумчиво. — Полагаю, самой большой удачей в моей жизни была именно эта встреча. Не буду лукавить, я согласился бы тренировать вас просто за отмену смертного приговора, посчитав это выгодной сделкой. Бывает судьба и похуже, чем несколько лет провести в поместье учителем фехтования. Но лорд Вальдерон был столь великодушен, что сначала взял меня на поруки, узнав обстоятельства дела, а потом, когда бумаги о помиловании были уже подписаны, отдал их мне. И сказал, что услугу, о которой он хотел бы просить, можно оказать только по доброй воле. Просить, понимаете, юный лорд? Я мог бы, пожалуй, отказать человеку, который спас мне жизнь, потому что в тот момент… не слишком хорошо думал о большинстве дорвенантцев. Но отказать человеку, который пощадил мою гордость? У вас удивительный отец, юноша, гордитесь им.

Он отпил из кружки, покачал ее в пальцах и продолжил, не глядя на затаившего дыхание Аластора:

— Мы договорились, что я встречусь с вами и тогда дам ответ. Разумеется, я бы не отказался. И, разумеется, мы оба это понимали. Но… учить можно по-разному. Как-то в одном старом итлийском трактате по фехтованию я встретил слова: «Чтобы рапира ученика пела в его руке без фальши, тон ей должно задавать сердце учителя». Итлийцы… Они склонны к излишним красивостям, но толк в хорошем фехтовании знают, этого не отнять.

Фраганец улыбнулся с обычной иронией, но Аластор понимал, чего ему стоила эта откровенность. Д'Альбрэ редко и неохотно рассказывал о себе, лишь по редким обмолвкам, как из кусочков разрозненной мозаики, Аластор сложил общую картину, что его наставник — то ли третий, то ли четвертый сын небогатого дворянина, в роду которого военное дело и бретерство — главный источник дохода уже несколько поколений. Что в армию д'Альбрэ пошел не только в поисках славы и чинов, была в его прошлом вражда с каким-то могущественным врагом, то ли из-за женщины, то ли по причине менее романтической. Во всяком случае, во Фрагане, которую бывший бретер обожал, его никто не ждал, и сам д'Альбрэ пару раз грустно шутил, сравнивая родину с равнодушной и ветреной возлюбленной.

Но Аластору в голову не приходило, что его отец попросту спас фраганцу жизнь и, более того, предложил вполне достойную дворянина службу.

— Месьор д'Альбрэ, — сказал он тихо и очень осторожно. — Я могу только надеяться, что вы не слишком жалеете о времени, которое на меня потратили. И я… всегда буду вам благодарен за уроки. За все уроки, понимаете?

Фраганец молча кивнул. А потом сказал, едва размыкая губы, словно смертельно устал:

— Не сомневайтесь, юный лорд, я ни о чем не жалею. Это было хорошее время. Ваш отец принял меня не как наемника, а как друга. Я никогда этого не забуду. Знаете, за эти несколько лет я даже пару раз думал, что сам могу встретиться с лордом Бастельеро и обсудить некоторые вопросы… военной теории.

— Месьор! — вскинулся возмущенный Аластор, и д'Альбрэ ответил мягкой усмешкой без тени его привычной колкости.

— Успокойтесь, юноша. Я же понимаю, что вы не простили бы мне этого при любом исходе нашей с ним дуэли. Нельзя отнимать у человека победу, ради которой он готов не просто отдать жизнь, но еще пять лет вставать на рассвете и бегать вокруг усадьбы, а потом терпеть меня на каждой тренировке.

Он тихо рассмеялся, глядя на сконфуженного Аластора, налил себе еще вина, а потом серьезно добавил:

— К тому же я теперь гораздо меньше переживаю за результат вашей с ним встречи. Но все-таки будьте осторожны. Судя по тому, что я знаю о Бастельеро, он привык легко перешагивать через чужие жизни, и я сейчас не о военных действиях. Некоторые мои знакомые, которым случалось встречаться с вашим главнокомандующим лично, считают его человеком надменным, обидчивым, злопамятным и очень могущественным. Опасное сочетание. Чтобы скрестить с ним рапиры, вам еще нужно до этого дожить. Я спросил вас пять лет назад и спрашиваю снова: вы уверены, что вам необходимо с ним драться? Теперь, когда вы повзрослели и, надеюсь, поумнели, вы все так же убеждены, что это было оскорбление, стоящее смертельной дуэли? Потому что с такими, как Бастельеро, нужно драться насмерть, либо не драться вообще. В живых подобных врагов оставлять нельзя.