Гранд Джордж - Другой мир. Злой Рок [фрагмент]

Стараясь не думать больше о всякой чертовщине, я присмотрел впереди какое-то поселение на реке и решил, что раз Василию требуется немедленная помощь, а в баке, возможно, осталось всего пару капель топлива, то мне следует немедленно совершить экстренную посадку. В пользу посадки в этом месте был также факт наличия длинного поля рядом с посёлком. Я развернул самолёт и начал экстренное снижение. Больше всего я переживал из-за того, что в любой момент может закончиться топливо и самолёт камнем рухнет на деревья, но, к счастью, всё обошлось. Даже неровности поля не были для меня помехой. Я с теплотой вспомнил об уроках, которые преподал мне шеф нашей фирмы. Хорошо, что, несмотря на тепличные условия, я всё же освоил экстремальное пилотирование и посадку.

Когда скорость самолёта снизилась до безопасной отметки, я не стал глушить двигатель до тех пор, пока самолёт не подошёл к самой лесополосе у края поля. Мне не хотелось долго нести Василия, ну и время тоже имело значение для спасения моего раненого товарища. За лесополосой я приметил мост через реку, к нему мне и следовало идти, чтобы не пришлось форсировать водную преграду вплавь.

Я подхватил свою сумку с личными вещами, отпил воды, бросил в сумку полбутылки минералки, бутеры, повесил сумку на плечо и открыл дверку самолёта. Следовало позаботиться как о приборе, так и о Ваське. Последний выглядел совсем плохо, но я решил, что наша жизнь станет спокойнее, если никто не сможет украсть свёрток с прибором. Поэтому я наскоро раздвинул куст на опушке лесополосы и спрятал свёрток под ним. Свёрток, кстати, попахивал горелыми проводами. Ну и хрен с ним! Так ему и надо, раз из-за него столько бед. Я даже не стал разворачивать свёрток, а просто присыпал его сверху землей и бегом побежал к своему пассажиру. Я взвалил Ваську на плечо, закрыл дверь своего летательного аппарата на ключ и пошёл к посёлку.

Жёлтое поле, золотая листва на деревьях и кустах приятно радовали и глаз, и мой привередливый к запахам нос. Однако что-то меня настораживало, и я никак не мог понять, что именно. До самого посёлка мне не встречались люди. Странно, если учесть, что солнце в зените. Обычно в такое время люди работают, куда-то идут или едут. Но тащить Ваську и одновременно много думать не получалось. Главной была задача предоставления Ваське квалифицированной медицинской помощи. В этот раз нести раненого земляка было легче. Всё дело в том, что сейчас у меня было две свободные руки, которыми я придерживал Василия. И всё же тащить на себе человека без сознания было непросто.

Поскольку я не знал, где именно оказался и в какой стране, то мысленно прокручивал в голове различные фразы на иностранных языках. Правда, из иностранных языков я сносно мог изъясняться только на английском. А на испанском знал лишь несколько слов типа «мучачо» и «мучас грациас». Васька не приходил в сознание, хотя иногда мне казалось, что я слышу его стоны. Признаться честно, я рассчитывал на посильную помощь местного населения, но её не было. Людей не было совсем. Зато вокруг летали птицы, шумели листья, пахло скошенной сухой травой. Блин, я, наконец, понял, что меня настораживало. Когда я покидал свою страну, там местами уже таял снег, дело шло к весне. Тут, наоборот, в свои права уже вступила осень. Получается, я в южном полушарии оказался?! Какой-то бред, но глаза и нос не врали, а вот сознание устроило акции протеста, перемежающиеся с акциями неповиновения. Пришлось его принудительно переключать, концентрироваться на текущей задаче, где моя роль сводилась к работе грузчика. Это переключение моего внимания далось мне легко, поскольку мой товарищ весил немало, и его транспортировка на «собственном горбу» отнимала все мои силы.

Путь мой лежал сквозь лесополосу. Затем я перешёл нависающий над высокими берегами навесной деревянный мост из толстых канатов и досок, который крепился на двух парах грубых брёвен, вбитых в землю по обе стороны реки. Его длина оказалась не больше пятнадцати метров, но идти с тяжёлой ношей по шатающемуся подвесному мосту оказалось тем ещё испытанием. Падать в речную воду, которая имела какой-то мутный красновато-жёлтый оттенок, мне совершенно не улыбалось. Потом я вышел на пыльную дорогу, которая шла вдоль реки и вела к посёлку. Эта дорога явно никогда не знала ничего похожего на асфальт или бетон. Но её ширина всё же предполагала наличие какого-то транспортного движения по ней. Я поплёлся по песчано-глиняной пыли в сторону посёлка, потому что в другой стороне никакого жилья вообще не просматривалось. К этому времени я жутко устал, моя ноша, казалось, потяжелела вдвое.