Всеволод Мартыненко - Пойнтер - Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет [сборник litres]

О да, достаточно быстро они поймут, что к чему, и те, кто сохранит яростный идеализм среди окружающей беспринципности, радикально изменят свое мировоззрение… Но будет поздно. Рухнувшей стране их прозрение уже не поможет! Ибо состояние с низкой энергетикой устойчивее состояния с высокой – это азы маготехники, известные любому недоучке…

Тысячелетиями высокородный мертвяк расплачивался молодыми жизнями за свою застарелую месть. Видно, в привычку вошло – вон какой счет незакрытым оставил.

Что ж, если оплатить его выпало мне, так тому и быть. Поставлю подпись под величайшей интригой тысячелетия, подобью баланс: так, мол, и так, закрыто и окончено. Пересмотру не подлежит.

Пальцы сами собой пробежали по усеянной жемчугом створке тридакны, перенося код вызова эскадры из ныне доступного мне, как верховному главнокомандующему, свода информационных и магических ключей к государству. Почти мгновенно огромный, с кулак, изумруд индикации налился сиянием отзыва. Порядок на флоте пребудет тверд, хоть мятеж, хоть смена власти бушуй на неверной зыбкой земле…

– Капудан-паша Ток двадцать третий ожидает приказаний истинного султана! – Формулировка, недвусмысленно указывающая на политические симпатии как самого флотоводца, так и представляемой им силы, доселе немо нависавшей над городом.

Истинного, говоришь… Других не держим.

– Говорит Джек Пойнтер по прозванию Собачий Глаз, Властитель ау Стийорр, ау Хройх, уарс Фусс на пяти Реликвиях, Султан Хисаха по праву Последнего Присутствия! – На мгновение я замолк, давая возможность капудан-паше проглотить и начать переваривать мой невдолбенный титул, теперь украшенный еще и местным бантиком, а затем продолжил бесстрастно-деловым тоном: – Остатки банд уничтоженного узурпатора захватили центр сопротивления в академии. Приказ по флоту – бомбардировать академический квартал. Отомстим за пролитую кровь! Вечная память нашим соратникам, погибшим за Хисах!!!

Пока еще живым… Полным надежд на будущее своей страны, на освобождение от гнета старых легенд и имен, некогда поднявших из небытия на грани двух пустынь – песчаной и водной – невозможную страну-сказку… Пока. Еще. Живым. Но об этом бравым морякам знать не обязательно. Даже просто не нужно.

Достаточно того, что об этом знаю я.

– Слушаю и повинуюсь, о султан. – Флотский был по-хорошему краток.

Не прошло и минуты, как рев раздираемого воздуха возвестил о начале обстрела. Памятное по параду огненное облако сорвалось с бортов застывшей на рейде эскадры и медленно поплыло к дымящему академическому кварталу. Спустя долгие секунды пылающий поток пролился на непокорный очаг сопротивления, зажигая в нем новое пламя.

Клубящаяся черно-оранжевая туча поглотила строения и пальмы, нападающих и обороняющихся, глухую тиранию и продажную свободу – оба неверных пути, по которым мог бы пойти Хисах.

Все сгорело без следа. Лиловые тоги, бирюзовые повязки, стражники, колдуны, студенты, их духовные лидеры, шкура «дракоморфа десерти», сиречь песчаной акулы…

И Пемси.

До меня дошло, кому я подписал, не рассуждая, смертный приговор.

Услужлива человечья натура – с легкостью вымарывает из памяти все, что может помешать осознанию собственной правоты. До поры до времени держит ненужное в загоне, лишь ненадолго выпуская на волю злые воспоминания – через незаметные щелки, по никчемным зацепкам, с каждым разом все надежнее забивая эти лазейки, чтобы ничто не смогло нарушить покой самодовольства.

Неужели и мне теперь всю жизнь так же прятать от себя вину?!

Невольно завертелась и чуть не добила вконец совсем пакостная, мелкая мыслишка: вот оно, окончательное решение вопроса с назойливой обожательницей. Само сложилось как нельзя лучше. Кто теперь поверит, что, отдавая приказ, я меньше всего думал о девчонке, оседлавшей прибойную волну мятежа? И кому вообще будет до нее дело спустя годы, когда кровь и грязь этих дней застынет благородной патиной истории?

Мне будет.

На шаги, раздавшиеся по гулким коридорам султанского дворца, я обернулся почти с радостью. Во всеобщем разброде толком не налажены ни охрана, ни обслуживание, но оно и к лучшему. Сейчас я был бы рад даже наемным убийцам, недобиткам «лиловым», да что им – Лунной Богине и всем демонам ее, лишь бы не оставаться наедине с собой и непотребством, только что сотворенным мной из высших политических соображений.

А всем вышеперечисленным лучше бы сейчас самим опасаться меня…