Максим Майнер - Норвуд

Бернард Глен ничего не ответил, но по его виду было прекрасно заметно, какого мнения о мастере Фонтене он придерживается. И не без оснований, надо думать! Ведь в происходящих событиях не маленькая доля его вины. Пусть он и утверждает, что ничего не знал – помогать порождениям тьмы нельзя в любом случае.

– Правильно, что мы не прошли мимо, – негромко произнёс интерфектор, чтобы не разбудить женщин, заснувших почти сразу после окончания расспросов. – Не только спасли людей, но и узнали много полезного… Кажется, я теперь знаю, что происходит.

Наверное, удивление на моём лице было слишком заметно, потому как усмехнулся не только мастер Фонтен, но даже и сам господин Глен. Тётушка Ясуи всегда говорила, что я выгляжу до крайности глупо, когда сильно изумлён чем-либо.

Однажды, когда я был еще совсем мал, на нашей улице объявился настоящий рыцарь, прямиком из южных королевств. Не знаю, что он забыл в нашем оазе, и как вообще добрался сюда через столько межей на своём огромном боевом коне, но тогда меня это не интересовало. Тогда – я замер с открытым ртом и восторженно глядел на блестящие латы и на огромный шлем, притороченный к седлу и украшенный яркими перьями. А рыцарь, гарцуя, взвил коня на дыбы, чем привёл всех зрителей в полный восторг. Моя же челюсть опустилась и вовсе до земли, закапала слюна, а глаза остекленели – так, по крайней мере, рассказывала тётушка Ясуи.

После этого надо мной долго потешалась вся улица… Да и теперь, нет-нет да кто-нибудь вспоминал о том случае. А еще, когда рыцарский дестриэ вновь встал на четыре ноги, копыта выбили целую россыпь искр о камни мостовой, одна из которых наградила меня небольшим шрамом над губой. Крохотным, почти незаметным, но я до сих пор жду, когда усы наконец-то будут нормально расти и скроют это уродство.

Погрузившись в воспоминания, я как-то даже забыл о словах интерфектора, который, видимо, ждал от меня вопроса, поскольку сам ничего говорить не спешил.

– Так что происходит-то, господин Глен? – я не стал разочаровывать мужчину.

– Ты помнишь свою встречу с Опалённой? – послышалось вместо ответа. – И как ты не мог противостоять её приказам?

Я поёжился – такое забыть непросто. Сперва меня всё это не особо задело, но потом проняло – ведь она могла потребовать всё что угодно! Например, чтобы я пошёл и утопился. Или убил не упыря, а тётушку Ясуи. Или… Еще много чего ужасного можно придумать.

И вообще, я понял, что упыри не так страшны, как Опалённые. Да вампиры сильные, быстрые и опасные, но всё, что они могу сделать – это выпить кровь и убить. А вот такие, как внучка мастера Фонтена, отбирают не жизнь – они отбирают свободу! Причём делают это так, как и не снилось работорговцам с востока, которыми пугают деток.

– Помню, – выдавил я наконец. – Ещё как!

Интерфектор кивнул и продолжил:

– Да, подобное не забывается… Те, кому посчастливилось испытать на себе силу Опалённых, помнят об этом всегда. Если им удаётся пережить такую встречу, само собой.

Мастер Фонтен фыркнул. Наверное, для него внучка не была воплощением зла, ведь она вряд ли использовала свои умения против деда.

– Но дело в другом, – господин Глен подошёл к окну. – Как думаешь, что было бы, прикажи Опалённая что-нибудь не тебе, а мёртвому человеку?

– Не знаю, – честно ответил я. – Наверное, ничего. Вряд ли мёртвые что-то слышат…

– В случае с внучкой Фонтена, – кивок в сторону мастера, – действительно не произошло бы ничего. Она еще слишком слаба, и ей нужно, чтобы приказ был именно услышан. Поэтому от неё можно защититься простым воском. Но сильные твари не нуждаются в этом и могут приказывать даже мёртвецам. От таких не спастись, просто заткнув уши.

Вот как получаются мертвяки… Когда-нибудь и внучка мастера Фонтена сможет поднимать людей из могилы, одним своим словом. Надеюсь, мы сможем её остановить до того, как она наберётся сил.

– Значит, в городе не одна Опалённая? – спросил я. – Ну, раз она не способна делать мертвяков, значит, это всё натворил кто-то другой?

– Её имя – Френсис, – глухо сказал мастер Фонтен. – Но я зову внучку Френни…

– Нет, Норвуд, – интерфектор отвечал на вопрос, игнорируя слова моего бывшего наставника. – Никакому Опалённому не под силу такое.

Мужчина указал рукой на окно, за которым было уже не так темно, как раньше. Правда, не понятно – то ли это отблески всё сильнее разгоравшегося пожара виноваты, то ли действительно близится рассвет.

– Ничего не понимаю, – говорю честно. – Если это была не Френсис, и не кто-то другой… Из-за чего тогда на улицах столько оживших покойников?