Станислав Янков - Ущербная

Положила на мамин туалетный столик мыло-цветок в красивой коробочке. Среди остальной косметики оно не сразу бросалось в глаза.

Папе оставила свой виртуальный проект на кристалле памяти. Я долго над ним работала, используя стандартную базу. Вырисовывала текстуры, дорабатывала мелочи и исправляла делали. Старалась все сделать сама, сверяясь с информацией из сети. Но частью все же пришлось просить помощи Аска.

С подарками папе всегда было сложно. Особо ничем кроме работы он не увлекался. Электронные устройства тоже дарить было бесполезно, так как он и сам мог купить себе что угодно, да и то, что больше подходит. Это как модельеру дарить одежду.

Поэтому я оставила короткую открытку-головоломку, на базе Просьб от Хроник. Совсем небольшую и немного психоделичную. Довольно сложно было нарисовать объемные топологические объекты и то как они перетекают в другие фигуры, изменяясь под действием жестов. Но итог выглядел завораживающим.

Папе нравились такие вот математические парадоксы. Оставалось надеяться, что ему понравится и моя виртуальная головоломка. В конце решения его ожидало маленькое поздравление с открыткой.

*

Мои прогнозы оказались почти верны. Родители вместе с высокой красивой блондинкой вернулись только к половине одиннадцатого. Интуиция выгнала меня во двор за пару минут до того, как подъехало такси. Аск даже хотел затащить меня обратно в дом, считая, что почудилось. Тем более, что я не успела тепло одеться.

Но мне не почудилось.

— Мам! — я уткнулась в нее, крепко-крепко обнимая.

Мама как-то немного осунулась и похудела. Кажется, даже постарела на пару лет. Как и папа.

Улыбчивая тетя Тори, как всегда, выглядела шикарно. Она почти не менялась.

Я даже расплакалась, не в силах себя контролировать и не в силах разжать объятия.

— Кнопка! Так давно тебя не видела, — тетя Тори вылетела из салона автомобиля и обняла меня вместе с мамой.

Ее ждал таксист. Видимо, Соженицкая провожала родителей.

Они часто провожали друг друга до самого дома. Помню, бывало, что и по нескольку раз ездили туда-сюда. От дома к дому.

Кажется, мама сильно удивилась.

— Аск, что вы тут делаете? — услышала я растерянный папин голос.

— Какой же ты красавицей стала! Триста лет тебя не видела, кнопочка, — тетя Тори наклонилась, чмокнув меня в щеку. — Я побежала. Если задержусь еще хоть на секундочку, то уже не уеду. Всем пока-пока!

Она помахала рукой и забралась на переднее сидение.

Пришлось отлипнуть от мамы, чтобы та смогла зайти в дом. Но далеко я не отходила, словно она могла убежать в любой момент. И слезы все никак не прекращались, хотя я очень старалась не плакать.

Аск помог отцу занести в дом несколько больших подарочных пакетов.

Родители были уставшие. Похоже, выпили они немного, но с вечеринки тети Тори так просто не убежишь. Видимо, поэтому и задержались.

*

— Мы привезли тропических фруктов прямо из региона Суко. Вам должно понравиться. А еще свежей выпечки вчера купили. Папуль, тут огромный пирог с тунцом, — я открыла холодильник, но передумала разогревать. Родителям было до еды. Они хотели спать. — Мамуль, в хлебной корзине еще круассаны с повидлом. Хочешь, я свежих закажу? Взяла визитку пекарни. Они до самого Ущербного Дня будут работать. Вы как раз выспитесь, а я свежий завтрак приготовлю.

Мама опустилась на высокий кухонный стул, подперев лоб рукой, а папа облокотился о стол и пристально смотрел на Аска. Он был ниже, а потому чуть задрал острый подбородок.

Что происходит? Очень, очень нехорошее предчувствие. Может, не стоило так на них наседать? Они наверняка очень устали.

— Почему вы в городе? — серьезно спросил папа у Аска.

— Ущербная же, — улыбнулась я.

Или он думал, что мы бросим их на праздники одних? Мы же семья.

— Не с тобой разговариваю. Будь добра, закрой рот, когда взрослые беседуют, — несколько резко оборвал меня отец. И снова повернулся к Аску: — Итак, мне повторить?

Я опустила голову.

Как гадко-то. Словно меня за личность не считали.

Мама тоже молчала, прикрыв лоб ладонью. Наверное, уже спала сидя.

— Аль, выйди, — попросил брат, мягким тоном.

Повторять дважды не требовалось. Я тут же послушалась, как быстро уходя в его комнату. Щеки горели, а в носу чесалось, но дыхательные упражнения не давали окончательно раскиснуть.

Даже дверь закрыла, чтобы не слышать их разговор. Ничего не хочу слышать.

Зачем так? Я же его дочь. Все понимаю: устали. Но зачем так резко?