Влад Поляков - Из Инферно с любовью

Любопытство, да будь ты благословенно и ныне, и присно, и во веки веков. Егеря видели одинокого человека с мечом в ножнах и не более того. Аколиты чуяли Скверну и активировали развеивающее иллюзии заклятья, но они ничего не дали. И это могло по их искреннему убеждению означать лишь одно — они наткнулись на одного из еретиков, отрицающих Владыку Света, ранее звавшегося просто богом Анором, одним из многих владык тварного мира. А уж поклоняется он кому-то из Древних или демонам Инферно — кого волнует таких мелочей, как любили говорить в одном южном портовом городе.

При каком тут любопытство? Так ведь одинокого еретика или демонопоклоника можно захватить, расспросить с применением подручных средств, на которые так горазды слуги Владыки Света. Ещё и доброе слово от начальства, совмещённое со звоном монет, более чем вероятно. Вот я и не удивился, увидев глазами Ньярлата, как в его ногу вонзается стрела. А затем ещё одна, но уже в руку, которая как бы потянулась к мечу. Меч, к слову, был настоящий, как и броня, и вообще вся одежда и амуниция. Маскировка должна быть достоверной, чтобы и тени сомнений не возникло. Что до наглядности ран, так тут хозяину плоти и напрягаться не приходилось. Урона от простых стрел ему чуть, а выцедить чуток крови для полноты картины… да как нефиг-нафиг.

— Тебе больно и страшно, — напомнил я демону, который недостаточно качественно изображал ожидаемые врагами эмоции. — Ты случайно отбившийся от отряда воин, который понимает, что попался в руки людей. умеющих заставлять говорить даже камень. Вот, уже лучше.

Хозяин плоти и впрямь «включил» наконец правильную мимику на лице. И вот уже из кустарника появляется один егерь, затем второй, но из другого сектора. Двое? А магическая поддержка где? Ага, вот и она! Аколит, а рядом с ним пара мечников. Хорошо, теперь Ньярлату надо бы мало-мало подождать, а потом уж действовать по ситуации. Какой? Может некоторые из задаваемых ему вопросов полезными окажутся.

***

Ньярлат, хозяин плоти

Мир, в котором он с недавних пор оказался, был для бывшего зверя Хаоса, а теперь хозяина плоти новым и весьма интересным опытом. Признаться, он ожидал чего-то куда более худшего в тот момент, когда архигерцог Рабастан, которому он служил, решил поручить такое необычное задание. И не просто поручить, а по сути передать его, Ньярлата, клятвы верности, другому представителю аристократии Инферно, к тому же всего лишь князю.

Демоны — существа крайне гордые и самолюбивые, поэтому в первый момент Ньярлат решил как следует запомнить такое к себе пренебрежительное отношение. Однако всё оказалось не таким простым, как можно было подумать. Архигерцог не просто отмахнулся от него, Лауруса и ещё нескольких воинов, а передал их новому лидеру, убедив стать не временными наёмниками, а принести клятвы верности. И не простые, а оставляющие некоторые лазейки, чтобы кое-кто смог оставаться полезным и ему.

Повиноваться князю Хельги, не пытаться интриговать за его спиной, поддерживать против врагов внешних и внутренних… А ещё внимательно наблюдать за всеми действиями и принимаемыми решениями, даже теми, которые самому Ньярлату могут показаться ничтожными и совершенно неинтересными. И при появившихся возможностях передавать накопленную на специальных кристаллах информацию повелителю вроде как и бывшему, а в то же время и не совсем. Ньярлат, несмотря на молодой по демоническим меркам возраст, был чужд глупости, а потому понимал, что желание Рабастана получить забавного беса-шута не являлось истинной причиной интереса к едва оперившемуся князю. Зато сведения, которые он раскопал о новой тактике расы насекомых в этом периферийном мире, куда Лорды Инферно пока не привели действительно грозную армаду — это совсем другое дело. Такое вполне могло заинтересовать архигерцога.

Поэтому он и вёл себя ровно так, как было приказано: воевал под знаменем серебряной чаши с вырывающимися оттуда языками багрового пламени, держался в стороне от попыток кое-кого из демонов устроить заговор и внимательно наблюдал. Именно внимательность помогла заметить, как быстро князь Хельги расправился с заводилой назревающего заговора, причём сделав это так, как будто ничего и не было. Жил ифрит Биротог себе, а потом взял да и помер смертью храбрых на поле боя, отправившись на перерождение, не обещающее быть скорым. А без головы только-только намечавшийся заговор распался даже не на составляющие, а в прах, который был развеян первым же порывом ветра.