Наталия Некрасова - Ничейный час

В общем, Майвэ была обычным ребенком. Знала то, что знают все дети — о мире и Холмах, о Дневных и Уговоре, о королях и их Правде, о Сне Богов, о тварях и Провале. А еще она много услышала из разговоров служанок, многое, что не рассказывали ей ни мать, ни Нежная Госпожа, ни дед, ни Нельрун. Что-то она принимала как данность — то, что в землях Дневных все плохо, к примеру. Там было плохо всегда, и хорошо, что мама убежала в Холмы. А что-то додумывала — историю про злую тэриньяльтиху и злого брата. Это было как в сказке про принцессу и злую мачеху.

Жила-была принцесса, белая, как снег, румяная, как кровь, с волосами черными, как ночь — ну прямо как ты Майвэ, говорили нянюшки. Мать принцессы умерла, а отец женился на другой, злой мачехе. Нечеловечески красивой, нечеловечески коварной, и вообще не была она человеком. Прямо как тэриньяльтиха, говорили нянюшки. А потом мачеха хотела выдать принцесску за своего противного сына. И девушка сбежала из Холмов. Прямо как госпожа Сэйдире из земель Дня, говорили нянюшки. А потом девушка нашла приют у трех сестер-прях, и своим мастерством добилась внимания и любви дневного короля, и они приехали в гости к отцу девушки, а мачеха, как увидела девушку, превратилась в страшную подземную тварь, как и ее сынок. Их зарубили, и дело с концом.

Потому, когда в первый раз они ехали с мамой в Королевский Холм, Майвэ была настороженной и угрюмой. Ну ничего, она сама убьет и тэриньяльтиху, и ее сынка!

А в каждом холме ее встречали как самую настоящую принцессу, и дарили подарки, и все было чудесно, а когда они вернулись в холм, настал праздник нового года.

Майвэ ожидала встречи с двоюродным братом и тэриньяльтихой — насторожившись, ощетинившись и приготовившись к драке. Не зря она бегала в Медвежьем холме со всеми ребятишками, дралась как самая простая девчонка, возилась с собаками на псарне и выкармливала котят на кухне из рожка. Ее причесали, заплели в черные волосы зеленую ленту и закрепили пряди жемчужными заколками, нарядили в белое шитое серебром платье и так повели в тронную залу, где должны были уже быть и отец, и мама, и злая тэриньяльтиха, и ее червяк-сынок.

Когда они с нянюшкой Мэнири вошли в зал, дамы и кавалеры стали кланяться ей. А потом вдруг перед ней оказался крупный беловолосый мальчик, который с детской степенностью поклонился ей и протянул руку. Он сосредоточенно хмурился, чтобы ничего не напутать. Глаза у него были точь-в точь как у ее отца.

Майвэ не сразу поняла, кто этот мальчик, но ей строго-настрого было приказано, чтобы она вела себя как подобает, потому она присела и протянула ему руку.

"Ах-ах, — зашелестело по залу, — какие прелестные дети! Какая красивая будет пара!"

Майвэ выпятила нижнюю губу и пошла вместе с мальчиком вперед, туда, где стоял трон. На нем сидел папа, рядом с ним по правую руку в высоком кресле — мама. Она была очень-очень красивая, в светло-зеленом платье с серебром, в жемчугах и хризопразах, в красивом венце. По левую руку от папы на таком же троне, как и у него, сидела белая-белая женщина в черных-черных одеждах, расшитых тонкой серебряной нитью и мелкими хрустальными бусинками. У нее были белые-белые, как туман, волосы и черные огромные глаза. Венца на ней не было, и старалась эта женщина держаться как можно менее заметно, хотя и сидела на троне. Неуютно ей было. И на Майвэ она смотрела с какой-то потаенной жадностью, как смотрит девочка на недоступную куклу.

А мальчик вел ее, гордо подняв белую голову и сдвинув упрямые брови.

Сэйдире улыбалась ей сверху, отец подался вперед.

— Государь мой дядя! — пробасил мальчик. — Сестрица Майвэ изволила прибыть и кланяется вам!

"Ой, так это мой злой брат?!" — удивилась Майвэ. А отец кивнул им и улыбнулся.

— Госпожа моя тетя! — обратился он к Сэйдире, — сестрица Майвэ изволила прибыть и кланяется вам.

Дети снова поклонились, и Майвэ стало смешно — они ведь вместе с мамой приехали. Это такая игра, да. Она улыбнулась матери, словно намекая — вот дураки, не знают, что мы вместе ехали! Ну, это наш секрет ведь, правда?

Сэйдире спустилась вниз и поцеловала дочку в лоб, потом коротко чмокнула, словно клюнула, мальчика.

— Госпожа моя государыня и матушка! Сестрица Майвэ изволила прибыть и кланяется вам!

Белая женшина поднялась и протянула руки к Майвэ. На лице ее появилась какая-то робкая, почти виноватая улыбка. Она наклонилась и обняла ее. От женщины пахло осенними листьями и чем-то нежно-сладким, и руки у нее, такие морозно-белые, были теплыми и ласковыми.