Наталия Некрасова - Ничейный час

Сатья был первым, кто умер на новой земле. Еще до того, как закрылись Врата. Он призвал к себе Онду и спел ему свою последнюю песню, и умер. Онда отнес его на руках к Вратам и положил к ногам Господина Смерти. Говорят, что песнь Сатьи открывает путь тому, кто живым идет в царство смерти. Так говорят потому, что никто не знает, как умер Онда, да и умер ди он вообще, и куда увел его путь.

Но все это истории, которым еще предстоит свершиться в новом мире.

Прощание богов со своими последними уцелевшими детьми было почти человеческим, и барды позже споют об этом так, как это поняли люди. Деанта с великой горечью и почему-то неуместным светлым ощущением смотрел на все это, а Райта откровенно плакал.

А когда настало время, и Господин Огня кивнул ему, Райта шагнул вперед и вырвал Красное копье, копье Силлаты из земли, и Врата потекли, как дрожащий воздух, и втянулись куда-то внутрь, и осталась лишь белая дорога, обрывающаяся в море и камень над обрывом с вонзенным в него копьем.

А на море под луной из ниоткуда возникли девять корабдей. Измученных, с рваными парусами. И когда они подошли к суше, где их встретил Вирранд Тианальт, он узнал под сияющей луной знакомый знак Блюстителя Запада, и сам Мейрана спрыгнул на берег и бросился к нему. Исхудавщий. Седой, худой, хромой горький Мейрана. Веселый красавец Мейрана.

Потом он расскажет, как бежал от войск из Столицы на Закатные острова, как они сражались с тварями и выживали среди жестокого страшного моря. Как однажды к нему пришел некто, истекающий тенями.

Мейрана не захотел создавать второй благостной Тевары.

Они видели, как умирал мир. Как слабели барды. Некуда было идти.

А потом мгла посмотрела на них бледным и кровавым очами. И тогда Мейрана долго не спал, и душа его пустела и погружалась во мрак. И тени стояли вокруг, готовые заполнить эту пустоту, но Мейрана говорил — нет.

— А потом я не то сам сказал, не то услышал — правь паруса. И какая-то дикая надежда была, такая, что я засмеялся! Да, я засмеялся! — так говорил потом Мейрана. И велел готовить корабли.

И барды пели песню Моря без надежды — ведь давно вода молчала — но внезапно и вода, и ветер ответили, будто бы издалека, и корабли поднялись на живой волне — Мейрана не знал, как описать то, что было дальше, а барды лишь спеть могли, чтобы каждый, кто слушает, сам видел это. И песня Волны будет звучать еще долго, пока будут те, кто помнил этот поход…

А Луна начала клонится к горизонту. Долгая ночь заканчивалась, и над окоемом начал брезжить первый рассвет. Наступал Ничейный Час.

***

На девяти кораблях пришли они из-за моря. По Белой Дороге пришли они из неведомых краев. Что же принесли они с собой из неведомого края?

Принесли они Королевский Камень, который поет, когда ступает на него тот. Кому суждено стать верховным королем.

Принесли они с собой Котел, над которым нельзя сказать слова лжи, ибо вода в нем закипает лишь от слова правды. И тот, кто выпьет этой лютой воды, исцелится от горестей и болезней, и раны его заживут.

Принесли они с собой Копье, ушедшее в камень.

Таковы имена тех великих, что пришли с ними — Вирранд Тианальт, что стал супругом Асиль Ночной, и дом их на границе великого Леса. Великий Маллен, чей дом на границе земель людей, отец Хранителя Границ, Райты Огненноволосого. И Тарья Медведь, дед Ночных королей, владыка Леса, великий оборотень. И Теона Анральт, Рыжий Лис, живущий по ту сторону Леса, Лис полей, великий оборотень.

Великий Мейрана построил свой дом у моря, и прозвали его Отцом Кораблей, и странствия его велики и славны.

И великий Онда, Бард Бардов, построил свой Дом Бардов вместе с Нельруном Полулицым. Когда настало время, Онда ушел к Вратам, и больше никто не знает его судьбы.

Так устроили они землю — король Ночи взял себе Холмы и темные леса, и ночь. А король Дня взял себе светлые луга и реки, и звонкие рощи, и день. А Шенальин взяли себе границы людских земель. А Мейрана морские берега.

И каждый из пришедших из-за моря выбрал себе вождя и пошел за ним. И ради устроения земли вожди собрались у Белой Дороги, идущей в никуда, чтобы выбрать верховного короля. И Одиннадцать Братьев и Сестер пришли к ним, чтобы быть свидетелями.

Райта с восхищением смотрел на собрание великих. Он еще не понимал до конца, что теперь и он — великий. И что его мать теперь стоит высоко среди Шенальин, и никто не скажет ему с презрением, что он полукровка! Он был счастлив как щенок, совершенно не осознавая своего подвига, он сидел и с обожанием смотрел на отца, и на дядю, и на всех-всех! Он был среди вождей! Он был достоин!