Вика Осадченко - Карэле Карэле и другие волшебные существа

— Вряд ли он захочет вас принять, у него сейчас полно работы.

— А вы всё-таки спросите. Скажите ему, что некто хочет побеседовать с ним о семьдесят девятой.

Юта открыла рот, но стойку пересекла серебряная монетка, отправленная в дорогу ловким щелчком, и девица молча исчезла за правой дверью. Оттуда она появилась с полной миской нарубленного шоколада и понесла её в пекарню, по пути ободряюще кивнув молодому человеку.

Но тот уже забыл про неё — он во все глаза смотрел на господина Карэле.

Вот он какой — маленький и хрупкий, как сахарная фигурка на торте, как драгоценные механические сверчки из фарфора и золота, которых делает ювелир его величества. Кожа белая, как молоко, а волосы — цвета карамели, заплетённые в косу с шоколадной атласной лентой, по моде этого сезона. Да и вся остальная одежда с иголочки, словно бы господин Карэле вышел к нему не от кондитерского стола, а с дворцового приёма. Разве что на манжете виднеется шоколадное пятнышко.

Гость раздражённо передёрнул плечами, ощутив неуместность своей старой, пропылённой одежды в сверкающей чистоте зала.

— Позвольте с вами поговорить, господин Карэле.

— Что ж, слушаю, — отозвался тот, ставя локти на стойку и опирая подборок на длинные прозрачные пальцы. — Вы?..

— Неважно, — отмахнулся молодой человек. — Я не имею значения. Лучше напомните мне, сколько существует специй?

Карэле Карэле поднял карамельную бровь.

— Любой кондитер знает, что семьдесят восемь. Желаете получить полный перечень?

— Нет. Желаю показать вам кое-что.

Подняв с пола дорожный мешок, незнакомец извлёк из него большую банку тёмного стекла с плотно притёртой крышкой. Банка была заполнена мятой бумагой. Запустив туда руку, он вынул из середины ещё одну баночку поменьше. Внутри был коричневый порошок.

— Откройте крышку, — севшим голосом произнёс Карэле. Его пальцы впились в стойку, а глаза были прикованы к банке.

Гость с усилием отвинтил крышку и приоткрыл её — совсем чуть-чуть. Перебивая запахи кондитерской, по залу поплыл ещё один, совершенно новый. Чуткие ноздри кондитера вздрогнули.

— Корица, — сказал он, — не могу поверить, это корица. Дайте её мне.

— Ну нет, — молодой человек поспешно завинтил банку и убрал её на прежнее место. — Не так просто. Стало быть, вы знаете, что это такое?

— Да, — прошептал Карэле с закрытыми глазами, — по прежней жизни. Где вы её нашли?

— В джунглях Ифри. Туземцы называют её «гина». Семьдесят девятая специя, не так ли? Я был удивлен, что она вам знакома.

— О, здесь она неизвестна, не беспокойтесь. Думаю, вы первооткрыватель. Сколько вы хотите за эту баночку?

Незнакомец наклонился ближе.

— Мне нужны не деньги.

— А что тогда? — Карэле бросил на него ироничный взгляд из-под ресниц. — Шоколад вас не интересует, а для предложений иного рода я уже слишком стар, вы не находите?

Молодой человек нахмурился.

— Мне нужна ваша дверца.

— Вот как?

— Ходят слухи, что через неё можно попасть в свою настоящую жизнь. Стать тем, кем ты должен быть, найти себя…

— А ещё говорят, что в ней можно увидеть будущее любого, о ком подумаешь, или же сгинуть навек, поскольку она ведет прямиком в преисподнюю. Говорят ещё, что в любой кондитерской есть маленькая железная дверца, задвинутая от греха ларём или шкафом. Это только слухи. К тому же… — кондитер побарабанил пальцами по стойке, испытывая терпение собеседника, — к тому же дверца, видите ли, больше не открывается. Петли заржавели.

Гость рассмеялся.

— Мне рассказывали, будто вы можете попасть через эту дверцу куда угодно и подсмотреть всё, что ни пожелаете. А она, оказывается, и не открывается вовсе! Может, разрешите мне попробовать?

— Исключено, — сухо отрезал Карэле.

— Хорошо, — молодой человек грохнул банку с гиной на стойку. — Разрешите мне просто взглянуть на вашу дверцу, и забирайте.

— По рукам, — кондитер поспешно схватил банку. — Идёмте, а то Юта уже измаялась в пекарне.

Незнакомец ловко скользнул под стойкой, и Карэле распахнул перед ним дверь.

На плите сияли начищенные медные котлы для шоколада, сейчас пустые. Вдоль одной стены стоял длинный мраморный стол, вдоль другой — деревянный. В нише между двух окон, куда никогда не попадал солнечный свет, прятался шкаф с банками тёмно-синего, тёмно-красного, тёмно-зелёного стекла. Гость, не считая, мог сказать, что их ровно семьдесят восемь. А в углу…

— Это она, — выдохнул молодой человек, опускаясь на пол перед маленькой железной дверцей в ржавых потёках.