Игорь Семёнов: Катавасия (СИ)

Сувор говорил негромко, неспешно, без подобострастия, видно было, что ему действительно всё равно, кем возьмёт его Синегорский князь. А в том, что возьмёт, сотник явно не сомневался.

Тем не менее, дальнейшая речь князя оказалась удивительно неприветливой:

- Что ж? Взять тебя на службу я возьму. Люди нужны, я и горбатого, и хромого ныне беру. Дам ли кого под начало твоё - про то не знаю пока. Сотен свободных, безначальных нет у меня и быть не может. Да и сомневаюсь я, что управишься с ними в бою-то настоящем. Отвык, небось, за последние годы от честного боя. Это ведь не калдераричей гонять, да не берегинь с родных мест стаскивать, которые и под смертной угрозой славенской крови не прольют! А нечисть у вас на Днепровщине да Волынщине ныне вроде и не трогают.

Побледнел от обиды Сувор, рукой уж было за плечо, к мечу потянулся. Сдержался, губу прикусив до крови, мотнул головой, отвечал князю с подобающим вежеством:

- Зря ты так, княже. Я своего меча чести не нарушал, в том на нём и клятву дать могу. Не поднимал я руки на слабого да невинного. Нет на мне вины за дела князя Киевского, кроме, может быть, того, что не остановил его вовремя, не сумел. Оттого и ушёл я. А людей себе под начало я и не просил у тебя, о том сразу сказал. Коли вовсе не по нраву тебе, так у кого другого найду, где земле родной послужить, от нечисти её очищая. Да и один в поле воином быть может. Бывали и тому примеры. Не милости ищу, княже.

Князь замотал головой:

- Полно, полно тебе! Все мы гордые... Извинюсь, язык не отвалится. Свои тут допекли: ямурлаков проворонили, обозников погубили. Жарко им, вишь стало, брони поскидывали, на возах разлеглись. И сами б сгинули, да берегини подоспели. Теперь пускай с амазуличами в сотне послужат. Те тоже строя в бою знать не желают, всяк сам по себе.

Князь встрепенулся:

- Во! Так ты и бери ту сотню под начало! Времени мало, да уж сколько есть. Давай-ка, сбей из них хоть что-то на добрую сотню схожее. Согласен?

Сувор потёр рукою подбородок, усмехнулся:

- Добре! Всё одно, ничего лучшего не предложишь. Что смогу, то сделаю, жалеть не стану.

- Тогда знакомься. Амазуличей после на заднем дворе сыщешь.

Князь резко развернулся, легко взбежал по ступеням, загрохотал каблуками уже где-то внутри.

Сувор обернулся, рассматривая. Обратился к Вязу:

- Как звать, давно ль в кметях?

- Вяз, Рыжак прозваньем, до сегодня десятником старшей дружины был. В ратном деле с детства. Остальное в деле сведаешь.

- Ну-ну! - Сувор ткнул пальцем в следующего, - А ты?

- Лютик я, - буркнул парень.

- И что?

- И всё! А чего ж ещё-то?

- Ладно! А ты кто будешь? - взгляд сотника упёрся в Базлая.

- Руслан Глебыч Базлай прозываюсь! - с вызовом отчеканил тот, - Только я обозов не воронил. Меня за иное наказывают.

- Это за что ж, коли не тайна?

- А за то, что чуть до вашего Киева не долетел!

- Ясно, - хмыкнул Сувор, проворчал потише, - Лётчиков мне как раз и не хватало. Вот я только ещё штрафбатом не командовал!

Он обратился к остальным:

- Рассказывайте уж, откуда такие красивые на мою голову свалились. По одёжке вижу, что не от мира сего. Стало быть, и толку от вас покуда в ратном деле, как от козла молока. Так что вас буду мучить особо. В армии-то хоть служили?

Дедкин начал не торопясь:

- Судя по всему, в том числе и по вашему упоминанию о штрафбате, вы тоже не в этом мире родились. И, тем не менее, вроде бы прекрасно устроились.

Сувор перебил:

- Ты это, давай без выкрутасов словесных, и без выканья дурацкого. Я, слава Богам, от него уж давно отвык. Давай уж по военному: служил, не служил, имя, откуда родом, кем работал.

- Дедкин Виктор Павлович, в прошлом военный лётчик. Работал последнее время в охранном агентстве. Жил в Екатеринбурге, или, если так понятнее - в Свердловске. Родился в Балтийске, по-старому - Пиллау.

- Ясно, - Сувор кивнул Каурину, - Следующий!

- Каурин Валерий Александрович. Родился в Курицыное Первоуральского района Свердловской области. Там почти всю жизнь и прожил. Юрист. Служил, немножко воевал... Вы чего? Вам плохо?

Губы Сувора предательски тряслись, он пытался что-то смахнуть с ресниц, уставившись на Каурина, наконец выдавил тихонько одними губами неверяще:

- Валерка, это ты, сукин кот, внучок лопоухий?

- Деда? - уставился на Сувора Валерий, - Деда! Ты ж тут по-другому как-то назвался. Я вначале глянул, хотел спросить, а тут ты сказал, что Сувор, я и решил, что мне померещилось.

- Тут я и Сувором стал, прозвище такое. Да уж! Не ждал, не гадал, а оно и вышло. За все потери Боги внука притянули. Прямо за его большие уши и притянули ко мне!