Киран Харгрейв - Девушка из чернил и звезд

– Губернатор, – сказал один. – Путь был нелегкий, и мы все немного не в себе.

– Да, господин, – поспешно подхватил другой. – Не расстраивайтесь, если дочь не узнает вас.

Выразиться яснее они бы не рискнули, но Люпе все еще не понимала, что происходит.

– Неудивительно, что дочь предпочитает не узнавать тебя, – отрубила Ана. – Мне было бы стыдно иметь такого отца.

– Прекрати, Маркес.

Губернатор Адори прошел через открытую дверь. Все как будто замерли. Я чувствовала, как дергается в запястьях пульс.

Тишину сорвала Люпе.

– Папа! – вскинулась она.

Ана зашипела и встала между ними, сжимая обеими руками посох.

– Оставайся на месте, – бросил дочери губернатор.

Люпе грубо толкнули на землю.

Чувствуя, как она дрожит, я передала ей Мисс Ла и, наклонившись, прошептала на ухо:

– Не показывай им, что боишься.

Она крепко прижала курицу к груди.

Маркес виновато опустил голову.

– Господин, я бы с радостью…

– Это не твое место, Маркес.

– Не тебе называть себя губернатором, – Ана сделала насмешливое ударение на последнем слове и повернулась к Адори. – Я знаю, почему ты пришел. У тебя был шанс искупить вину, и ты им не воспользовался.

Приблизившись к губернатору, она сделала подсечку, и он грохнулся на землю. Ана щелкнула языком, и ему тут же связали руки за спиной.

– Я готов заплатить. – Адори пытался подняться на колени. – Но отпусти мою дочь и спутников.

– Я сделаю кое-что получше, – мрачно усмехнулась Ана. – Мы возьмем их с собой, когда будем уходить.

– Вы уходите? Почему?

Напряжение между ними ощущалось, как грозовая туча.

– Ты знаешь почему, – прошипела Ана. – Потому что есть тьма более глубокая. Тьма, одолеть которую нам не по силам. Безопасность моего народа важнее мести. И это – истинное мерило настоящего вождя.

Изгнанные защелкали языками, и это прозвучало будто аплодисменты.

– И что же это за тьма такая? – вскинул бровь Маркес.

Ана смерила его взглядом.

– Эта тьма сотрет ухмылку с твоей физиономии и поглотит саму землю у тебя под ногами. Йоти идет.

Стражник презрительно фыркнул.

– Бабушкины сказки! Суеверие!

– Так это суеверие загнало животных в море? Суеверие убило одного из вас? И, конечно, суеверие привело сюда твоего губернатора? – Она снова повернулась к Адори. – Нам пора.

Короткий свист, и пленников подняли на ноги. Доче подвела нас к ним. Ана отвернулась, и Люпе тут же бросилась к отцу и обняла его.

– Сейчас не время. – Губернатор разнял ее руки. – Крепись, Люпе.

Он устало посмотрел на меня.

– У тебя ведь есть что-то, принадлежавшее моей дочери?

Медальон. Я сняла его, и Люпе протянула руку.

– Как ты узнал, что он у Изабеллы? – спросила она.

– Изабеллы? – Адори пристально посмотрел на меня. – Ну конечно.

Секрет раскрылся, и с моих плеч как будто упала ноша, но я напряглась, ожидая наказания за обман. Наказания, однако, не последовало. Похоже, губернатора занимала только собственная дочь.

– Надень его, Люпе. И никому больше не отдавай. Это часть нашей истории.

Я завернула Мисс Ла в губернаторский мундир, чтобы не трепыхалась, и мы заняли свое место в построении. Как пленников, нас определили в середину длинной процессии. Дорогу Ана, похоже, знала. Судя по звездам, мы направлялись на юг – через Марисму, прямиком в Громеру.

О незаконченной карте в сумке, как и об оставшемся лишь наполовину обследованным острове, я старалась не вспоминать, думая лишь о том, что каждый шаг приближает меня к Па. Какой бы прием ни ожидал нас в Громере, нужно обязательно вытащить его из Дедало.

Определить в темноте численность Изгнанных оказалось нелегко. По меньшей мере человек пятьдесят, и все с холщовыми мешками и плетеными сетками со скудным скарбом. Все они верили, что Йоти существует на самом деле, а в бухте Громеры ждет корабль, готовый увезти их в далекие дали. Как же они поведут себя, когда столкнутся со стражниками на границе и узнают, что корабль сгорел? Никто из пленников ничего им не сказал, а я, не решив окончательно, на чьей стороне сама, не горела желанием привлекать к себе внимание.

Люпе отмалчивалась, хотя обычно ее было не остановить. Держалась она скованно и не спускала глаз с широкой спины шедшего впереди отца. Я обняла ее свободной рукой.

– Почему он не разговаривает со мной? – негромко, почти шепотом спросила она и, шмыгнув носом, на секунду зажмурилась. – Я… Я думала, может, что-то изменится.