Тимофей Печёрин: Ключи стихий

До рассвета еще было далеко, хотя чернота ночного неба успела смениться, скорее, синевой. Тогда-то Анику и разбудило хлопанье кожистых крыльев. Девушка встрепенулась, приподнимая голову. Весь подобрался и сэр Ролан, рукой нащупывая эфес шпаги.

Две крылатые фигуры сделали круг над поляной, точно осматривались. А затем, наконец, спустились на траву. Сложились за спиною крылья, а в свете костра сверкнул металл доспехов. Две пары чуть поблескивающих в темноте глаз с недоверием посматривали то на конфидента, то на Анику… то на амулет на ее шее.

— Неужели кто-то еще остался, — произнес один из лил’лаклов суровым голосом, — так кто же из человеческих служительниц Урда’лайи по-прежнему жив? Кто призвал на помощь нас на правах союзников и собратьев по вере?

— Я, — к досаде своей несмело отвечала Аника, — из всего Ковена выжила только я. Потому что была лишь ученицей…

— Ученица, значит, — резким тоном обратился к ней второй рукокрыл, — а вот скажи, ученица… ты уже прошла ритуал посвящения?

Девушка замешкалась, но всего на миг. А затем снова вспомнила ночной лес… и кровь несчастной лошади, отведать которой пришлось всем девочкам, отданным на обучение в Ковен. И ей в том числе.

— Да… проходила, — отвечала Аника, одновременно вспоминая и пытаясь повторить тогдашние слова Ксантарды, — сила луны, сила ночи, сила крови… сила… жизни, сила… страха и боли моих врагов наполняет меня!

Последние два слова она даже выкрикнула — высоким яростным голосом. А следом таким же тоном выпалила фразу другой ведьмы:

— Кто не пьет — тот раб!

Оба лил’лакла одобрительно кивнули.

— Что ж, — молвил один, — от имени властителя Скар’квикса и народа лил’лаклов приветствуем тебя.

— Какая же помощь понадобилась тебе от нас? — вопрошал второй.

— Видите ли, — слово взял, вклиниваясь в разговор, изведенный ожиданием сэр Ролан, — для спасения от Повелителя Мора нам нужен… нужны…

И осекся. Заметив, что ни тот, ни другой рукокрыл даже не обернулись в его сторону.

— Черная Звезда, — меж тем изрекла Аника, пытаясь придать голосу хоть толику торжественности, — скоро она взойдет… я намерена исполнить посмертную волю нашей предводительницы Ксантарды… и лунной богини. И призвать, наконец, Черную Звезду на наше небо.

Что и говорить, крылатых пришельцев слова девушки впечатлили. Настолько, что оба припали на одно колено перед ней и почтительно склонили головы.

— Чтобы сделать это, — продолжала между тем Аника, — нужны Ключи Стихий. Три из четырех Ключей уже у меня. Остался четвертый, последний. Ключ Воздуха, отданный на хранение народу лил’лаклов.

На последних словах один из рукокрылов приподнял голову и вперил в лицо девушки внезапно потяжелевший взгляд.

— Неужели ты не знаешь? — произнес он в недоумении… да сам же и поправился, — конечно, тебя наверняка не посвятили. Не успели, да. Дело в том, что помочь в этой просьбе мы не можем. Потому как давным-давно народ лил’лаклов отдал Ключ Воздуха вам… людям равнин. Тем из вас, кто разделил нашу веру. Уже тогда ваша предводительница намеревалась собрать все Ключи и призвать Черную Звезду… по мере того, как сила приверженцев лунной богини будет расти.

— Да не успела, смотрю, — посетовал Ролан, чьи слова вновь остались без внимания, — так выходит, Ключ все это время был… у Ковена?

А вот последний вопрос, даром, что риторический, не остался без ответа хотя бы со стороны Аники.

— Похоже, что да, — были ее слова, — и, похоже, нам снова придется наведаться в Кукенхейм.

Городок, некогда вымерший от чумы, а затем послуживший убежищем Ковену — теперь от него осталось пепелище. Обгорелые остовы, а то и вовсе лишь фундаменты домов, да неуничтожимые груды мусора. Эти, последние, когда-то, наверное, состояли из вещей полезных… пока их не вышвырнули из домов во время штурма и обыска солдаты. И не сожгли, что смогли, прочее оставив валяться под дождем и ветром.

Со всех сторон останки городка окружал лес — словно нависая… нет, наступая на то, что осталось от брошенного поселения. Можно было не сомневаться: пройдет десяток-другой лет, и Кукенхейм будет поглощен лесом почти без следа. Улицы зарастут травой, сгниют чудом уцелевшие доски, бревна и брусья, послужив пищей новым деревьям. И случайному путнику, забредшему в эту часть леса, очень трудно будет догадаться, что когда-то здесь жили люди. Разве что он наткнется на руины какого-нибудь сооружения покрепче. Из камня, например.