Сергей Шкенёв - Личный колдун президента

Илия, не рискнувшая войти в караулку из-за головокружительно-ядовитых запахов, решительно шагнула в дверь. Блеснув удивительно яркими голубыми глазами, девочка торжественно произнесла:

— Гвардия заслужила эту привилегию, сотник Мозес Свальбард. По праву единственной наследницы императора Ермия Неистового жалую тебя баронским титулом. Умри с честью, барон!

— Повелительница… — сотник преклонил колено. — Если бы у меня была ещё одна жизнь, я бы посвятил её служению тебе.

Молодец, девочка! И как жаль, что у Мозеса не будет второй жизни.

Хотя-я-я…

— Барон, тащи этих висельников в малый зал и пришли два десятка к сокровищнице. Кажется, у меня появилась хорошая идея.

— Граф? — Илия вопросительно посмотрела на меня.

Ей ответил Мозес:

— Когда у графа Вольфа появляются хорошие идеи, то в ужасе разбегаются даже боги. Вот, помнится, в прошлый раз…

— Ты не мог бы заткнуться, барон? — вежливо попросил я.

— Молчу, — хихикнул сотник. — Но у нас тогда половина полка поседела, зато население Ридлии уменьшилось в три раза.

— Мозес…

— Всё, я уже ушёл.

Сокровищница загородной резиденции императора не поражала размерами и содержимым. Основная казна давно распределена по тайникам, чьё расположение известно совсем немногим, а здесь собран небольшой запас на чёрный день. Пять-шесть годовых бюджетов, больше и не нужно.

— Скажи мне, Ульдемир, — Илия горстями набирала из сундука самоцветные камни и складывала их в крепкие кожаные мешочки. — Почему деда так поступил? Неужели нельзя было сделать иначе?

В роду Ермия Неистового взрослеют быстро, и с шестилетней девочкой вполне можно говорить на серьёзные темы. О жизни и смерти, о долге и чести.

— Видишь ли… — я сделал паузу, не решаясь назвать наследницу императора просто по имени.

— Зови меня Илией.

— Спасибо. Так вот, Илия, твой прадед был великим человеком, и именно он и является Империей. Не будет его, не станет связующей силы, что объединяет провинции в единое государство.

— Неужели всё держится на нём?

— Да, это так. На страхе, на уважении, на присяге. На страхе больше всего.

— Но усобица ещё страшнее?

— Кто об этом думает? Аристократия рвётся к неограниченной власти, которую сейчас ограничивает император, а купцы и банкиры надеются, что без империи будут жить, как при Империи, только без имперских налогов и повинностей. Людям кажется, что без Империи жить станет легче — окраины перестанут кормить центральные провинции, те, в свою очередь, избавятся от необходимости тратить огромные деньги на общеимперские дороги и пограничные крепости… Люди просто не знают другой жизни — жизни без Ермия Неистового, и им кажется, что если уйдёт император, то всё изменится в лучшую сторону. Изменится в худшую, но кто же в это верит?

— Деда решил дать людям попробовать свободы?

— Обожраться этой свободой до несварения желудка. А когда свобода полезет из глотки обратно, наступит время вернуться тебе — единственной и законной наследнице.

— Но деда мог сразу посадить меня на престол, а тебя назначить регентом.

— Бесполезно, мы бы и года не удержались. Ты уверена, что от твоего имени враги будут приходить в ужас так же, как от имени Ермия Неистового. А враги найдутся — соседи начнут испытывать на прочность новую владычицу, аристократия решит, что маленькой девочке не место у власти, и закончится всё тем же, но большей кровью.

— Я не согласна.

— Я тоже.

— Но ты мог бы…

— Я так и собирался сделать. Но император посчитал, что моё вмешательство вообще всё уничтожит, поэтому и приказал отправиться в другой мир.

— Деда мудрый, — вздохнула Илия. — Ведь если бы не я, ты бы никуда не пошёл?

Отвечать не буду, всё и так ясно.

— А вот вы где, — новоиспечённый барон Мозес Свальбард стукнул кулаком по обтянутой кольчугой груди. — Приказание выполнил, висельники доставлены. Что дальше?

— А вот, — я указал на открытые сундуки. — Распределишь между гвардейцами в равных долях. Ну что смотришь удивлённо? Да, я не знаю точно куда нас выбросит портал и не обещаю, что все попадут в одно место. А так хоть какие-то средства на первое время будут.

— На первое время? — хмыкнул Мозес. — Тут с продажи любого камня можно безбедно жить до конца своих дней.

— Это если повезёт, — согласился я. — Но вдруг нас забросит к дикарям, не знающим ценности самоцветов? Или там этих камней, как гальки на морском берегу?

— Тогда какая разница, один камешек, или пятьдесят штук?