Мария Камардина: Сферотехник-2. Прикосновение Змея [СИ]

Девушка медленно покачала головой. Джания приблизилась к ней вплотную и шепнула:

— В монастыре тебя всегда примут. Ты сможешь учиться дальше, изучать магию, лечить — по-настоящему. Ты не будешь зависеть ни от отца, ни от мужа. Подумай, Кеа.

— Я люблю его…

— Верю. Теперь — верю, — кивнула ведьма. — А я любила Таро. Безумно любила. До смерти и двести лет после нее. Но я спасла его — а это не все способны простить.

Думать обо всем этом сейчас было ужасно тяжело. Нет, пожалуйста, только не сегодня, когда угодно, но потом. Она устала, так устала, что едва удерживается, чтобы не упасть. Святое небо, как же хочется снова стать маленькой беззаботной девочкой, не решать ничего, не всхлипывать посреди поляны, заваленной телами, а обнимать маму, играть с братом, смеяться… и влюбиться в кого-нибудь другого.

Слезы текли по щекам, капали с подбородка, и врут сказки, в которых прекрасной принцессе стоит лишь уронить слезинку на руку умирающего возлюбленного, чтобы тот немедленно ожил и на руках отнес ее в храм. Теплые капельки падали на ее пальцы, его пальцы, смешивались с кровью, стекали в снег. Рядом наконец-то появился Эл, он что-то спрашивал, но отвечать не было сил, и тогда чьи-то руки подняли ее с земли и понесли, и кто-то гладил по голове и шептал, что все закончилось, а она боялась засыпать до конца, потому что ведь пока она спит — он может умереть…

А потом появилась Джания, улыбнулась и велела: «Спи. Теперь все будет хорошо».

И она заснула.

Зазвонил коммуникатор. Ильнар, морщась, потянулся к нему правой рукой, что было ужасно неудобно, так как тумбочка стояла слева. Но левая рука, забинтованная от кончиков пальцев до самой шеи, признаки жизни подавать отказывалась вовсе.

— Слушаю.

— Ильнар Дьери!

Он вздохнул. Этого звонка он ждал с самого утра, Эл честно придержал новости на целый день, но не сообщить родственникам пациента о том, что тот снова загремел в больницу, он никак не мог. И коммуникатор приволок тоже он, простенькую модель, даже без камеры — не хватало ещё показывать родным чешую.

— Да, мам.

— Где твоя совесть, хотела бы я знать?

Кто ж знает. Наверняка у Эла. У него этой самой совести явно двойная порция.

— Ни одного звонка за неделю! Почему я от Эла узнаю, что ты снова в больнице, а не от тебя?!

Наверное, потому, что он пришел в себя только вчера вечером.

— Ма…

— Ты говорил, что рука почти в порядке, значит, обманывал?

Ильнар удивленно моргнул и покосился на коммуникатор. Рука? А изодранная в клочья аура? А инициация? А… Впрочем, на то, чтобы рассказать дане Элинде про его инициацию, совести у Эла, похоже, не хватило, иначе мама уже была бы здесь. А он сейчас не в том состоянии, чтобы выдержать чересчур эмоциональный разговор с глазу на глаз. И вопрос даже не в нервах и дурном характере — змеева эмпатия никуда не делась, а щиты ставить не хватало сил. Его положили в дальнем крыле, соседние палаты пустовали, и все равно время от времени волны чужих эмоций долетали до сознания, делая окружающий мир, и без того безрадостный, совершенно невыносимым.

Хуже всего было даже не это. За последний месяц он настолько привык к Таро, что отсутствие мага воспринималось почти как потеря дара после встречи с пауком — странная пустота внутри, нехватка чего-то нужного, ощущение, словно забыл что-то очень важное, что обязательно надо вспомнить, но никак не выходит. Несколько раз Ильнар, забывшись, обращался к бывшему наставнику, и ответное молчание усиливало острое чувство одиночества. Он пытался уговаривать себя, что жил без компании в голове почти тридцать лет, и запросто проживет столько же, но прямо сейчас спокойного, насмешливого собеседника очень не хватало.

Дана Элинда поругалась еще немного, но покорное молчание сына ее немного успокоило.

— Эл рассказал мне о Кеаре, это правда?

Когда это Эл говорил неправду, интересно.

— Да. Она разорвала помолвку.

Без объяснения причин, да и вообще без единого слова. Эл передал утром документы, но сама она не появилась. И ни звонка, ни письма, ни самой коротенькой записки.

Обидно.

Правда, Эла она избегала столь же старательно. Сбежала в монастырь при первой возможности, а там уж любящая наставница взяла ее под крылышко, и буйного брата впускать отказалась. Мол, у девочки шок, стресс и нервы, оставьте ее в покое.

Фин, кстати, сказал примерно то же самое, и надо бы поподробнее его расспросить, что там у них происходило. Понятно, что стресс, но хотя бы объяснить! Он же не идиот, в конце концов, и силой ее замуж тащить не будет, но…