Виктория Форестер - Мальчик, который знал всё [litres]

«Как странно», – успел подумать Конрад, и в этот миг что-то схватило его…

Конрад больше не падал. Непонятная сила потянула его за рубашку и вернула на место, прочно поставив на ноги. Но, как Конрад ни присматривался, ничего и никого возле себя не увидел и, всё поняв, облегчённо выдохнул:

– Д.

Д. материализовался, пыхтя так, словно только что бежал, или взбирался в гору, или то и другое вместе. Держа Конрада за рубашку, он втащил его на крышу. Схватившись за предплечье Д., Конрад приходил в себя, успокаиваясь понемногу, а Д. тем временем сказал ему, продолжая судорожно глотать воздух:

– Джестон. Ты можешь называть меня Джестон.

– Д. тоже хорошее имя, – так же тяжело дыша, возразил Конрад. – И очень тебе идёт.

– С тобой не соскучишься, – фыркнул Д.

– Услышать такое от тебя дорогого стоит.

Конрад немного помолчал, собираясь с мыслями. Сердце его всё ещё бешено билось и было полно ярости, а дышал он прямо как старинный паровоз. И то сказать, не каждый день и не каждого из нас пытается скинуть с крыши Белого дома его собственный отец! Такое сильно подействует на любого, даже на Конрада.

– Как ты узнал, что я здесь? – спросил он.

– Я же говорил, что присматриваю за тобой и Пайпер. – Д. пожал плечами.

– Проще говоря, ты шпионишь за нами, – беззлобно заметил Конрад.

– Шпионишь… Хорошее слово, – улыбнулся Д. – Да, я люблю шпионить.

– Ясненько. – Конрад покачал головой и добавил с улыбкой: – Однако ты спас мне жизнь, шпион. Спасибо.

– Да не за что, – моментально откликнулся Д. – Только знаешь, если мы слишком долго будем тут задерживаться, мне придётся снова тебя спасать.

Конрад кивнул и посмотрел на своего всё ещё лежащего без сознания отца. Д. крепко саданул его сбоку по голове, очень крепко. В лунном свете лицо отца показалось Конраду непривычно умиротворённым, спокойным.

– Он очухается? – спросил Конрад.

– Думаю, да. Проверь на всякий случай его дыхание, – ответил Д., вытаскивая из своего рюкзака большой моток верёвки. – И давай отсюда ноги уносить.

Преодолевая гнев, Конрад наклонился к отцу, приложил к его груди свою ладонь.

– Дышит, хотя и неглубоко, – сказал он. – И сердце с какими-то перебоями бьётся.

Пальцы Конрада наткнулись под накрахмаленной рубашкой отца на что-то твёрдое. От нажима вещица выскользнула в щель между пуговицами рубашки.

– Это что? – наклонился ниже подошедший к ним Д.

Конрад взял в руку металлический медальон в виде подвешенной на цепочке звезды, лучи которой, сходясь к центру, удерживали небольшой камешек. Конрад повернул медальон к лунному свету, и камешек вспыхнул красным огнём.

– Кровавый камень! – Он рванул медальон, оборвал цепочку и поднёс медальон к своим глазам. Внутри камешка пульсировало алое, похожее на сердце пятнышко. – Он живой. Этот камень живой.

Харрингтон захрипел. Конрад перевёл взгляд с кровавого камня на Харрингтона, с трудом хватавшего воздух открытым ртом. Теперь Конрад убедился, что сердце отца бьётся в такт с мерцанием алого пятнышка. Красный камень потускнел – и сразу же пульс Харрингтона слабее сделался, реже стали раздаваться его судорожные вдохи.

– Они связаны друг с другом, – сказал Конрад, показывая Д. камень. – Вот, смотри!

Свет внутри красного камешка слабел, слабел…

– У твоего отца сердце вот-вот остановится, – сказал Д. Нет, никаких тёплых чувств к Харрингтону он не испытывал, но видеть, как умирает человек, ему тоже не хотелось. – Что делать будем?

Конрад моментально просчитал всё в уме, затем неожиданно размахнулся, грохнул медальон о крышу и тут же раздавил, со всей силой наступив на него ногой. Из-под ботинка вырвалась яркая вспышка красного света, отбросив Конрада назад.

В тот же миг тело Харрингтона дёрнулось, глаза его открылись и уставились в лицо Конраду. Президент вдохнул воздух с такой жадностью, словно вынырнул со дна океана.

– Спаси меня, – умоляюще прохрипел он.

На ноги Харрингтон подняться не мог, его тело била крупная дрожь. Со стороны казалось, что у него горячка.

– Не забирай меня, – как в бреду простонал он. – Не заставляй меня покидать мой дом. Я хочу остаться с мамой. – Президент США вёл себя как маленький беспомощный ребёнок. – Где моя мама? Что вы с ней сделали? Я должен найти её. И спасти.

Д. и Конрад стояли тихо, не желая вмешиваться, что бы ни происходило сейчас у них на глазах.

– Мама говорила мне о пророчестве, – сказал этот новый, странный Харрингтон. – Я слышал о девочке, которая может летать, и о мальчике, который всё знает. Они спасут всех нас. Всех нас.