Елизавета Голякова - Дороги своих любят (СИ)

– Вот твои пожитки, – протянул монах дорогую воровскому сердцу сумку и короткий кинжал и сухо, для такого случая даже слишком сухо, сказал, – Спасибо.

– Он на самом деле совсем не злой, – доверительно прошептал на ухо другу неунывающий лис, с довольным видом пряча кинжал и накидывая на плечи любимую сумку, – А только притворяется.

Чародей кивнул, положив себе узнать как-нибудь, чему все время улыбается вор. Он сам, увы, был так опустошен неудачной телепортацией, что превратился в магическую «пустышку» на многие недели вперед, пока энергия не восстановится обычным путем. Может, конечно, удастся подчерпнуть немного силы из внешних источников, но это почти невероятно на территории монашеского ордена. Без магии было неуютно и тоскливо, как будто внутри поселилась пустота. Хотелось куда-то убежать, спрятаться от этого щемящего чувства или выть в голос – все равно, лишь бы заполнить чем-то тишину. Но парнишка знал – от себя не сбежать. На то он и маг-практик.

– И долго вы будете здесь стоять?

Бдительный наемник легонько подтолкнул двух друзей в сторону ближайшей из множества сторожевых башен, возведенных на крепостной стене. Для гадалки и принца особого приглашения не потребовалось: нежданные попутчики наконец уверились, что беспрекословно подчиняться приказам – залог выживания и долголетия.

Жизнь понемногу налаживалась, пусть гости и были непрошеными на территории Ордена. Шагая по широкой каменной стене, вор даже принялся по своему обыкновению напевать какую-то жизнерадостную песенку, а замыкающий отряд мечник вполголоса вторил ему, окончательно вернув себе прекрасное расположение духа. Мрачнее тучи брел только клирик, но поделиться своими мыслями с напарниками он не счел нужным.

Правда, отдых оказался недолгим: не успели путники пройти и четверти расстояния до сторожевой башни, как на стену выбежали, даже не запыхавшись, трое вооруженных монахов.

– Черт! – коротко ругнулся файтер. Секундой позже в его руках блеснули смертоносные клинки. Даже не оглянувшись на друзей, наемник бросил несколько коротких приказов, и в его голосе зазвенела сталь.

Маленький отряд кинулся исполнять команды. Вор, вооруженный одним коротким кинжалом (и чем ты только думал, рыжий!), маленький принц и вовсе безоружная гадалка что было сил ринулись к спасительной башне. За ними, чуть медленнее, следовал лишенный всех своих сил маг. Как ни прискорбно было это сознавать, но парнишке с метательными ножами не стоило соваться в драку взрослых на мечах, и он отлично это понимал. А наемник и богослов каменными изваяниями застыли на месте, с клинками наголо и непоколебимой волей.

К монахам, позвякивая оружием, присоединились еще двое святых отцов. Мечи из крепчайшей вороненой стали, потертые ножны у поясов и откинутые капюшоны говорили о многом. Как минимум – разрушали байки о мирных мольцах, живущих в монастырях затворниками от людской суеты, в непрестанных молитвах и следующих идеям глубокого покаяния. И уж точно не сулили ничего хорошего двум искателям приключений, плечом к плечу вставшими прикрывать спины друзей.

– Пусть думают так и дальше, – кровожадно ухмыльнулся файтер, поудобнее перехватывая свои верные мечи, – Посмотрим, кто кого!

– Самоуверенно, однако, – заметил клирик в своей обычной манере, свободной от оружия рукой глубже натягивая черный капюшон на лицо. Впрочем, он доверял наемнику, справедливо полагая, что тот имеет достаточно веские основания так говорить. В конце концов, они договаривались сотрудничать, а не раскрывать личные тайны друг друга!

А спустя несколько секунд, когда наемник и бродячий монах скрестили мечи с пятеркой братьев ордена, стало уже не до размышлений. Свой первый шаг к поражению монахи сделали в самом начале схватки, проворонив тот короткий миг, за который опытный файтер перехватил инициативу в свои руки. Однако он уже успел запыхаться, отбиваясь сразу от троих противников, а те не проявляли никаких признаков усталости. Монахи Ордена держались молодцом: их техника фехтования чем-то напоминала то, как сражался клирик, но была не такой совершенной.

Добежав до сторожевой башни и заперев массивную дверь на засов, лис первым делом кинулся к узкой прорези окна. Вскочив на грубо сколоченный табурет, вор, тщетно поискав глазами ручку, дернул двумя руками за деревянную раму. Но монахи постарались на славу, и распахнуть окошко не получилось, а потому пришлось наспех выбивать замызганное стекло рукоятью многострадального кинжала. Вот, не зря ведь тогда он потратил последние честные деньги на дорогой клинок, а не спустил все в городском трактире...